Выходит вместе с Ашрафом. Шейда, потирая лоб, стоит в раздумье.
Масуд (снаружи). Разрешите войти? Шейда. Кто там, заходите. Масуд (входя с первым и вторым наборщиками). Слава богу, наконец-то застали. Шейда. Пожалуйста, эфенди, садитесь... (Они рассаживаются) Масуд. Где же ты пропадаешь? Сегодня дважды за вечер я заходил, второй раз вместе с Рауфом, но тебя не было. Шейда. Я выходил подышать воздухом. Масуд. Что-нибудь опять случилось? Ты кажешься очень озабоченным. Шейда. Душа томится. Масуд. Отчего же? Шейда. Даже сам не знаю. Масуд (поднимаясь, своим товарищам). Тогда пойдем, не будем сейчас беспокоить. Завтра в саду обстоятельно поговорим. Первый наборщик. Посидели бы немножко, куда ты торопишься? Шейда. Садись, садись. Рассказывай, что у вас нового? Как идут дела? Масуд (показывая на своих товарищей). Об этом лучше спросить у революционеров... Первый наборщик (Шейде). Вы не хуже нас знаете Меджида-эфенди. От этого типа нам просто житья не стало. Ему никакого дела нет, если кто-нибудь из нас заболеет или покалечится. Заработки ни на грош не увеличиваются, а работы хоть отбавляй, с каждым днем все больше заказов. Мочи нет терпеть эту кабалу, этот гнет. Шейда. И где же выход? Первый наборщик. Выход очень прост... (Резким тоном). Отказаться от работы, отстаивать свои права, вот и все! Шейда. Превосходно!.. А ваши требования записаны? Первый наборщик. Да, можете посмотреть... (Вынимает из внутреннего кармана пиджака и разворачивает лист бумаги большого формата). Шейда (просматривая его). Во, всяком случае, единство слова и дела - главные условия. И еще необходимо быть исключительно внимательными и осторожными. Второй наборщик. Будь уверен, эфенди. Мы все хорошенько обдумали. Масуд. Однако эти требования чрезмерны и слишком резко изложены. По мне, следовало бы написать несколько поскромней и помягче. Первый наборщик. Заблуждаешься, Масуд, сильно заблуждаешься. Запомни раз и навсегда, что мы будем требовать, а не просить. Шейда. Право скорей берут, чем дают. Maсуд. Он силен, а мы слабы... Что мы сможем с ним сделать? Шейда Муса, одолевший фараона, был всего-навсего пастухом, однако он бросился на арену с непоколебимым духом и победил. Гавэ, уничтоживший Зокхака, тоже был бедным кузнецом. Тем не менее он восстал с горящим сердцем и свергнул с престола кровопийцу-правителя. А кто такой Меджид-эфенди? Не только он, но и опора наглости его - русский царизм - не сегодня-завтра будут низвергнуты. Масуд. Отлино. как скажете, так и поступим. (Смотрит на часы). Не пора ли нам? Время уже позднее. Первый наборщик. Да, пожалуй, больше не будем беспокоить. Шейда. Нет, вы меня не беспокоите... Но пусть эта бумага останется у меня. Я ее внимательно перечту, продумаю и завтра выскажу свои соображения. Второй наборщи к... Тем лучше, тем лучше... Масуд. Ну, пошли. Первый и второй наборщики. До свидания... Шеида. Счастья и радости вам.
Проводив их, Шеида открывает окно в сад. Скрестив на груди руки, задумчиво и рассеянно смотрит в сад.
Роза (входит). Шейда, что же ты не идешь? Папа ждет тебя. Шейда (не отвечая, глубоко вздыхает). Роза. Интересно, что с тобой стряслось? Сегодня ночью в тебе чувствуется дух плачущего сироты или страдающего поэта. Шейда (приближаясь к ней). Нет, нет... Если что-то и есть во мне, то это сердце одержимого любовью бродяги и отчаянье наказанного судьбой влюбленного. Но для утешения моего сердца нужен такой милосердно-сострадательный взгляд, каким обладаешь только ты. Это чувство может быть обласкано и утешено только твоими, вылитыми из света руками. Роза. Шейда! Ты поддался губительному чувству и напрасно мучаешься. Шейда (схватив руку Розы, взволнованно). Да!.. Но запомни, что ты, как капризный ребенок, играла с моим исполненным страдания сердцем, месяцами подкидывала его, как мячик, в руках, посчитала его детской игрушкой... Но, увы, наконец, ты неожиданно разорвала его на куски, бросила наземь и стала топтать ногами. Роза (отнимая руку). Нас ждут в зале. Пойдем туда, а потом... Ашраф (входит, пожимает руку сначала Розе, затем Шейде). С вашего разрешения, я ухожу. Роза. Почему? Может, у вас срочная работа? Ашраф. Да, отец послал мальчика, что он хочет видеть меня по одному вопросу. Роза. Это не дело. Приходите раз в неделю и то вот так - мимоходом... Ашраф. Это для меня большое несчастье. До свидания, дорогая, завтра снова увидимся. (Выходит, Роза следует за ним.) Макс Мюллер (в дверях, Ашрафу). Ашраф-бек! Теперь вы знаете, где наш дом, несомненно, будете навещать нас почаще. (Шейде). Шейда, пожалуйста, заходи, выпьем кофе. Шейда. Благодарю. Голос Марии. Ашраф-бек, завтра к вечеру опять ждем. Голос Ашрафа. Хорошо, мой эфенди, хорошо!
Шейда закрывает дверь. Со вздохом ревности, грустный, приложив руку ко лбу, садится на скамью.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
В саду, среди зелени и цветов, бассейн с фонтаном. Чуть поодаль высятся чинары, кипарисы. Май, вечер. Шейда лежит на лужайке, дымя сигаретой и задумчиво любуясь окрестностями. Мимо быстрым шагом проходит Гара Муса.
Шейда (поднимаясь с места). Муса-эфенди, Муса!.. Муса (с иронической улыбкой). Нет, мой друг, я уже не тот Муса, которого ты знал. Меня теперь называют королем отверженных, султаном бродяг. (Намеревается продолжить свой путь). Шейда (не отпуская его). Послушай, куда же ты? Куда так торопишься? Муса. Мне некуда идти. Я гоняюсь лишь за одной добычей. Ищу одну хитрую лису, чтобы задушить и разорвать ее в клочья. Шейда. Муса! Оставь все эти намеки, посиди немного, поговорим. Муса. Не веришь мне? Вот тебе доказательство!.. (Достает из кармана залатанного пальто большой револьвер). Шейда. Помилуй, кто же охотится с револьвером?! Муса. А он больше годится для тех, за кем я охочусь. Шейда (показывая на перевязанную руку). Как рука твоя? Еще не зажила? Муса (горько смеясь). Пока не помажешь кровью эту рану, оставшуюся на память от типографии, она не затянется. Причем, эта кровь должна течь - в жилах только богатого, очень богатого человека. Понятно тебе? Шейда (с состраданием и жалостью). Понимаю, да понимаю. Муса. Вот и все! (Хочет удалиться). Шейда. Муса, Муса! Муса (отмахиваясь). Нет у меня времени!
Быстрыми шагами удаляется. Шейда растерянно следит за его уходом. В этот момент приближаются наборщики, исполняя под музыку марш. Шейда направляется к ним. Наборщики празднично одеты, у каждого в руке красная роза.
Марш, исполняемый наборщиками:
Сырая темница - наш вечный приют, Бедствия - наша извечная доля, Свинец, уничтожающий целые армии, Стал нашей пищей. Товарищ, бога ради, раскрой глаза, Проснись от смертельного сна! Долго склонялся ты перед гнетом, Долго топтали тебя, вставай, проснись! В глазах не осталось света, В сердцах нет радости, Лишенные крови тела Рано или поздно угаснут, истлеют, Товарищ, довольно терпел ты, Вставай! Проснись, проснись, проснись!
Закончив пение марша, наборщики по двое, по трое садятся на скамейки, некоторые ложатся на траву.
Первый наборщик (своим товарищам). Слушайте, а куда делся Шейда? Рауф. Куда он денется? Не увидев Розы, огорчился и покинул сад. Масуд. Действительно, любовь - это неутешное горе. Рауф. Да, горе... Но самое приятное горе. Первый наборщик. Нет, любовь - недосягаемое счастье. Второй наборщик. Да, счастье... Но самое несчастное счастье!
В этот момент сидящие справа наборщики замечают кого-то и начинают свистеть, окликая.
Масуд. Кто там? Кого опять вызываете? Первый наборщик. Мусу, Гара Мусу. Рауф. Это действительно он? Второй наборщик. Да! Рауф (внимательно смотрит). Пожалуй, он самый. Масуд (одному из наборщиков). Ступай, позови его сюда. Первый наборщик. Странный он человек, даже не оглянулся ни разу. Второй наборщик. Может, он не знает, что мы тут. Рауф. Кто знает, какая беда опять стряслась с этим, несчастным. Масуд. Что ты, не дай бог! Еще и двух месяцев нет, как он похоронил своего брата и единственного сына. Рауф. Разве его беды на этом закончились? Все, что он имел, единственный дом, и тот отобрал у него Меджид-эфенди. Причем, будто бы по закону. Масуд. Ни стыда у него, ни совести! Рауф. А Ашраф? Каков Ашраф! Масуд. А он что сделал? Рауф. Муса освободил дом не в назначенный день. Так он осыпал несчастного ругательствами, оскорблял по-всякому. Первый наборщик. Вот вам и последнее вознаграждение! Второй наборщик. Вот так расплачиваются с подобными нам отверженными. Масуд. Да, путь, по которому мы идем, всегда заканчивается обрывом. Маячит впереди страшный обрыв, и нет ни выхода, ни спасения. Первый наборщик. (Вынимает из-за пазухи лист с письменным требованием, потрясая им). Выход прост, вот он! Требуются лишь благородный порыв и отвага! Нужна только мужественная стойкость! А до тех пор, пока мы будем пресмыкаться, уткнувшись лицом в землю, мы светлого дня не увидим. Нас будут давить каждодневно, поодиночке и всех вместе! Второй наборщик. Больше не стоит размышлять, завтра же необходимо вручить это требование и постоять за свои права. Первый наборщик. Да, либо мы должны добиться выполнения наших требований, либо покинуть типографию. Второй наборщик (вскакивая с места). И не надо других слов, либо "да", либо "нет". Масуд. Мне кажется, мы должны быть немного умеренными. Не гнев, а поиск решения нам нужен. Первый наборщик (возмущенно). Нет, не надо других слов: либо "да", либо "нет"!