Шейх Файез эль-Гусейн о геноциде армян: «Ислам непричастен к их деяниям!»

Но через некоторое время правительство стало арестовывать и этих женщин. Тогда муфтий и кади пришли к вали и сказали, что эти женщины больше не армянки, поскольку они стали мусульманками, а Шариат не позволяет убивать мусульманских женщин. На это вали ответил: «Эти женщины — змеи, которые рано или поздно станут нас кусать. Не препятствуйте в этом деле правительству: политика вне религии, и правительство знает, что делает!». Муфтий и кади ушли ни с чем, а женщин отправили на смерть.

После смещения вали с должности в Диарбекире — по причине, как говорили, злоупотреблений в связи с распродажей вещей, остававшихся в домах и магазинах армян, — вышло распоряжение о том, что обращение любого человека, который захочет стать мусульманином, будь то мужчина или женщина, будет принято. Многие из оставшихся армян обоих полов поспешили перейти в ислам в надежде спасти свои жизни, но по прошествии некоторого времени их депортировали, как и всех остальных, и мусульманство их не спасло.

Немцы и армяне

Каждый раз, как только разговор заходил об армянах, я осуждал турок за их действия. Но однажды, когда мы обсуждали этот вопрос и я высказал свое мнение, один молодой турок, фанатичный националист, мамур из Диарбекира, заявил: «Турки не заслуживают такого порицания, потому что немцы первыми начали обходиться таким образом с подвластными им поляками. И немцы вынудили турок выбрать этот курс, сказав, что если вы не станете убивать армян, договоренности между нами заключены не будут. Поэтому у Турции не было выбора». Так сказал этот турок, слово в слово.

В этом я убедился, когда вспомнил слова другого турка, сидевшего вместе со мной в заключении в тюрьме Алея в Ливанских горах по обвинению в переписке с Абдул-Керимом эль-Халилом. Он говорил следующее: будучи проездом в Дамаске, он посетил там немецкого вице-консула, который конфиденциально сообщил, что Оппенхайм прибыл с особым поручением, чтобы подстрекнуть Джемаль-пашу возбудить вражду и посеять рознь между двумя нациями Османской империи, из чего немцы могут извлечь выгоду и воспользоваться поддержкой арабов в будущем, если между ними и турками возникнут разногласия. И это случилось незадолго до казни Абдул-Керима эль-Халила.

Генерал Кольмар фон дер Голц — немецкий офицер, служивший в турецкой армии

Генерал Ommo Лиман фон Сандерс — немецкий офицер, служивший в турецкой армии

Германский посол в Константинополе барон Ганс Фрайхер фон Вангенхайм

Консул в Алеппо Вольтер Ресслер

Консул в Эрзеруме Макс Эрвин фон Шойбнер-Рихтер

Убийство двоих каймакамов

Когда власти Диарбекира отдали распоряжение многим должностным лицам убивать армян, каймакамом казы эль-Бешири в вилайете Диарбекир был уроженец Багдада, а каймакамом казы Лидже — албанец. Они оба телеграфировали в вилайет о том, что совесть не позволяет им исполнять такую работу и они подают в отставку.

Отставка была принята, но их обоих тайно убили по дороге. Я тщательно расследовал это дело и выяснил, что араба из Багдада звали Сабет-бек эль-Суэйди, но имени албанца мне установить не удалось, о чем я очень сожалею, поскольку они совершили благородный поступок, за который их память следовало бы увековечить в истории.

200

Бывали случаи, когда исламские деятели проявляли еще большую смелость, откровенно критикуя действия правительства. Например, в обвинительном акте процесса над младотурками от 1919 г. есть эпизод, похожий на тот, о котором рассказывает здесь автор. Но в обоих случаях вмешательство религиозных лидеров оказалось бесполезным. «Мусульманское население соседнего Кастамону весьма отрицательно восприняло весть о депортации армян. Делегация во главе с местным муфтием и с представителями из знати заявила губернатору Решит-паше следующее: "До нас дошли слухи о том, что в соседних вилайетах всех армян поголовно истребляют. Мы не хотим этого у нас. Боимся гнева Господа. Страной управляют словами, а не насилием. Просим Вас, избавьте наш вилайет от этого греха". Они разошлись лишь после того, как губернатор заверил их, что ничего подобного он не допустит у себя в вилайете».

201

Скорее всего, член или приверженец партии «Единение и прогресс».

202

Автор ссылается на события, произошедшие в Польше во время прусского и австрийского господства и в начале Первой мировой войны.

203

Мы уже говорили, что истреблением армян в Зейтуне и Урфе (см. прим. 72 и 88) руководил немецкий офицер Эберхард Вольфскел (Eberhard Wolffskeel von Reichenberg). Вопросу причастности немецкого правительства к этому преступлению В. Дадрян посвятил целую книгу (см.: V N. Dadrian, German Responsibility in the Armenian Genocide. A review of the historical evidence of German complicity, Watertown, MA, 1996) и еще XVI главу своей известной Истории геноцида армян. В ней он заканчивает свой анализ следующими словами: «То, что следует из этих свидетельств и фрагментарных доказательств, есть центральный аспект причастности немцев — так сказать, вовлечения определенного количества немецких гражданских и военных служащих в акцию, которая ставила своей целью поощрять турок и помогать им в совершении данного злодеяния» (V Dadrian, History of the Armenian Genocide, Oxford, 1995, с 329). Некоторые современные историки считают эту позицию необоснованной. В частности Хильмар Каизер, недавно издавший письма Эберхарда Вольфскела (Eberhard Count Wolffskeel Von Reichenberg, Zeitoun, Mousa Dagh, Ourfa: Letters on the Armenian Genocide, ed. Hilmar Kaiser, Princeton, 2001, 2nd ed., 2004), показал, что у высшего немецкого командования не было единого мнения относительно депортации и истребления армян. Однако большинство свидетелей того времени считало, что немцы имеют прямое отношение к депортации. Отец Жак Реторэ в своей книге не раз говорит о том, что немцы были не просто молчаливыми и равнодушными свидетелями, а активными участниками и даже инициаторами плана истребления. Например, в одном месте он пишет, что «некоторые жители Эрзерума, которых выслали в Месопотамию, рассказали, что германский консул в Эрзеруме обычно сопровождал жандармов, когда те арестовывали армян», а в другом месте утверждает: «Идея об истреблении армян принадлежала немецким хозяевам Энвер-паши», и еще: «По мнению некоторых свидетелей, немцы больше всех точили зубы фанатиков для войны против христиан (...). В декабре 1914 г. один германский консул, проезжая через Джезире, говорил каймакамам: "Ваши христиане — друзья Франции и ее союзников; они предатели, которых вам следует истреблять" (...) Немецко-турецкий маршал Лиман фон Сандерс-паша в начале войны открыто проявил свое отношение к христианам. Однажды, находясь в знаменитом кафе Токатян в Константинополе при многочисленной компании, он сказал: "Если бы это зависело от меня, я бы приказал истребить всех христиан — ведь они предатели османского правительства"». Немецкий офицер Армин Вегнер записал в дневнике 15 октября 1916 г.: «Ближе к вечеру я сел с одним священником, отцом Арсланом Дадшадом, у входа в его палатку и попросил его рассказать о перенесенных страданиях, о восьмистах семьях, вместе с которыми он был депортирован, о тысячах людей, похороненных им в пустыне, среди которых было 23 священника и один епископ. Их глаза кричат мне: "Ты немец и союзник турок... Значит, правда, что и вы этого хотели! " Я опускаю взгляд. Как мне ответить на их обвинения? Священник вынимает из кармана маленькое распятие, завернутое в тряпку, и благоговейно целует его, и я не могу удержаться, чтобы тоже не поднести к губам этот крест, ставший свидетелем такой боли и стольких человеческих страданий».

204

См. выше прим. 25.

205

Абдул-Керим эль-Халил — один из лидеров арабского движения за независимость. Далее наш автор упоминает о нем в списке повешенных турками арабов в Дамаске в мае 1915 г. (см. далее прим. 231).

206

Вероятнее всего, Файез Эль-Гусейн в действительности имел в виду германского посла в Турции Г.Ф. фон Вангенхайма (Н. F. von Wangenheim) или же его заместителя Г. Гогенлогэ (G. Hohenlohe). Именно такие грубые ошибки и исключают возможность фальсификации текста спецслужбами (см. ч. II, 3).

207

Мы не располагаем сведениями, подтверждающими подобные суждения; однако весьма вероятно, что немцы разработали альтернативные планы для сохранения своего влияния в этом районе в случае конфликта с турками и намеревались использовать для этого Джемаль-пашу, который был полным хозяином Сирии, Ливана и Палестины и в тот момент был в ссоре с партией и младотурецким правительством в Стамбуле. Джемаль действительно разрабатывал запасной план для сохранения и расширения своей власти. Разные документы из «Форин Офис» Пентагона, заметки в Министерствах иностранных дел России и Франции, переписка между дашнакским деятелем из России Акопом Завриевым и армянским дипломатом из Египта Богосом Нубаром свидетельствуют о том, что в декабре 1915 г. Джемаль-паша тайно вступил в переговоры с Антантой (об этом мы уже писали в книге Крик с Арарата, указ. соч., прим. 52, с. 48; см. также R. Kevorkian, «Ahmed Djémal pacha et le sort des déportés arméniens de Syrie-Palestine», опубликовано в Интернете). Джемаль был готов напасть на Константинополь и помочь Антанте низвергнуть младотурецкий режим. В обмен на это он хотел получить власть над «султанатом Ближнего Востока», в состав которого должны были войти Сирия, Ливан, Палестина, Армения, Месопотамия, Аравия, Киликия и Курдистан. Джемаль брал на себя обязательство спасти от смерти оставшихся в лагерях Хамы, Хомса и Дамаска армян (ок. 150 000 человек), переселив их в Ливан и Палестину, и объявить Армению автономной провинцией своего султаната; поэтому, стараниями Завриева и армянских влиятельных кругов в России, Российское Министерство иностранных дел предложило этот проект союзникам по Антанте — Франции и Англии. Такой план был несовместим с англо-французскими планами (Sykes-Picot) о разделе Ближнего Востока. «Малоазиатский султанат» Джемаля помешал бы осуществлению экономических замыслов Франции и Англии относительно этих же территорий. Кроме того, если бы Джемаль-паша взял Константинополь, османская столица могла бы в конце концов попасть в руки России, чего больше всего опасались ее союзники по Антанте: так, проект был отклонен, что и определило судьбу тысяч невинных людей.

208

Бешири (или Бешри, Бшерик, Черниг, сегодня — Веşiri) был центром казы Диарбекирского санджака (и вилайета), в которой, по турецким данным, проживало ок. 3500 армян (а по армянским — более 5000) в более чем 30 армянских селах. Армяне имели свои храмы и школы, но в результате беззаконий и притеснений со стороны местных курдов многие из них говорили уже только по-курдски, а некоторые даже приняли ислам. Вероятно, Файез эль-Гусейн лично знал чиновника, о котором здесь идет речь (в действительности — вице-каймакама), и бывал в этом городе, который находился по дороге из Кахты в Диарбекир.

209

Лидже (или Лче, Лиджа, сегодня — Lice) также был центром казы Диарбекирского санджака (и вилайета). В казе, по турецким данным, проживало ок. 2000 армян (а по армянским — 5980; в одном только городе Лидже было 2650 армян, 1980 сирийцев и всего лишь несколько десятков курдов).

210

Т.е. заявили об этом вали в Диарбекире, которому они подчинялись.

211

Известно несколько случаев такого рода. Так было, например, с вали Анкары Мазар-беем, с вали Кастамону Решит-пашой, с мутессарифом Йозгата Джемаль-беем. В архивах Армянского Патриархата в Иерусалиме находим рассказ о своей отставке вали Анкары Мазар-бея: «Я получил приказ о депортации армян от министерства внутренних дел в Стамбуле и делал вид, что не понял его. Как вы наверно знаете, когда другие вали начали депортацию, я этого не делал. Тогда пришел ко мне Атиф-бей (местный секретарь партии. — Дж. Г.) и устно приказал мне истребить и уничтожить армян. Я ему сказал: нет, Атиф-бей, я вали, а не преступник; я не буду этого делать. Я оставлю это кресло. Садись ты и сделай сам». Также в вердикте процесса против секретарей партии от 8 января 1920 г. читаем, что вали Кастамону Решит-паша заявил в начале депортации: «Я не обагрю свои руки кровью», — и по требованию секретаря партии Хасана Фехми был отстранен от должности. В декабре 1918 г. мутессариф Йозгата Джемаль-бей рассказал следственной комиссии, что местный секретарь партии Неджати-бей показал ему официальный документ от центрального комитета партии об истреблении армян; когда мутессариф попросил отдать ему документ, он получил отказ. Тогда он сказал секретарю партии, что тот для него не представляет никакой официальной власти, и поэтому он не намерен исполнять его устные приказы. Через несколько дней мутессариф был отстранен от должности. Многие неподчинившиеся чиновники были убиты. Помимо двух случаев, о которых здесь говорит Файез эль-Гусейн, известно, что убиты были еще каймакамы каз Мюнтефак, Мидиат, Бафра, а также вали Басры.

212

Благодаря мемуарам его сына Абдина мы смогли установить имя этого каймакама: его звали Хусейн Несими. Разные свидетельства подтверждают информацию, приведенную здесь Файезом Эль-Гусейном. Пастор Иоганнес Лепсиус говорит о том, что каймакам Лидже отказался исполнить устный приказ об истреблении и потребовал письменное распоряжение; он был вызван в Диарбекир и убит по дороге (см. J. Lepsius, Der Todesgang des armenischen Volkes, Potsdam, 1919, S.76). Об этом же рассказывает очевидец из ассирийской общины (см. J. Naayem, Les Assyro-chaldéens et les Arméniens massacrés par les Turcs, указ. соч.). Абдин, сын Хусейна Несими, в своих мемуарах утверждает, что решение убить непослушных чиновников принял Рашид-бей; он приводит имена нескольких жертв, среди которых и вице-каймакам Бешри — Сабет (см. Abidin Nesimi, Yillarin Iҫinden, Istanbul, 1977, pp. 39-46). После убийств двух каймакамов правительство из Стамбула потребовало от вали объяснений происшедшего; оба раза Рашид-бей написал, что каймакамы пали жертвами «армянских бандитов».

213

О таком желании почтить память не только непосредственных жертв геноцида, но и тех «праведников», которые нашли в себе мужество не участвовать в совершаемых злодеяниях, мы уже говорили во введении. Об акции Пьетро Кучукяна, который перевез в Армению часть праха или землю от могил многих «праведников» для захоронения в стене Мемориала Цицернакаберда в Ереване см. далее, ч. II, 6.