Заметим, что к такому же выводу пришли в те же годы и очень авторитетные политики. Так, английский государственный деятель лорд Джеймс Брайс, выступая перед Палатой лордов в октябре 1915 года, говорит: «Я думаю, что истории не известны подобные случаи со времен Тамерлана»; а бывший американский посол в Константинополе Генри Моргентау, описывая в своих Мемуарах немыслимые зверства, совершенные в Османской империи, заявляет: «Я уверен, что мировая история не знает столь ужасающих случаев». Крестовый поход против альбигойцев в XIII веке, «сицилийская вечерня», жертвы испанской инквизиции времен Торквемады, изгнание евреев из Испании Фердинандом и Изабеллой, «все эти преследования, — утверждает он, — ничто в сравнении с теми, которые учинили против армян».
Эль-Гусейн не может дать определение подобному преступлению. Это безымянное преступление, оно не имеет имени. Действительно, в 1916 году в его распоряжении еще не было слова «геноцид», которое появилось в 1944 году, когда польский юрист Рафаэль Лемкин (Лемке) предложил этот термин, имея в виду именно истребление армян и не исключая возможности того, что в разгар Второй мировой войны подобные злодеяния совершаются по отношению к другим народам. Еще не предложив сам термин «геноцид», Лемкин дает подробное описание этого преступления уже в 1933 году, т.е. спустя всего лишь 10 лет после завершения геноцида армян, когда воспоминания об этих страшных событиях были еще свежи в памяти мировой общественности и до того, как это преступление повторила нацистская Германия.
Термин «геноцид» был принят ООН в 1948 году в Конвенции, которая вступила в силу в 1955 году, где говорится, что под это определение подпадают «действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую». Поскольку геноцид рассматривался как злодеяние против всего человечества, он был изъят из юрисдикции отдельных государств и объявлен преступлением, срок ответственности за которое не истекает, сколько бы ни прошло времени с момента произошедших событий.
Файез эль-Гусейн не только утверждает, что действия турок по отношению к армянам «ужасны и никак не могут совершаться людьми, считающими себя цивилизованными» и что они «возмущают все человечество», но прежде всего дает четкое определение этим событиям: это — «уничтожение целого народа, мужчин и женщин, стариков и детей».
Такое выражение, повторяемое в его книге по-разному несколько раз, является юридическим определением преступления геноцида. Важно отметить, что в период, когда разворачивались страшные события, и другие очевидцы и авторитетные современники этой трагедии дали такое же определение деяниям младотурок.
Английский историк Арнольд Тойнби в 1915 году назвал свою книгу об армянских событиях «Убийство нации»; в октябре того же года государственный деятель лорд Джеймс Брайс сообщил Палате лордов об «уничтожении почти целой нации». В 1916 году французский современник геноцида Ренэ Пинон назвал действия турецкого правительства «уничтожением армян», а его соотечественник писатель Анатоль Франс определил политику султана Абдул-Гамида как «удушение целого народа», а злодеяния младотурок как «уничтожение этого народа». Уже 16 июля 1915 года американский посол в Константинополе Моргентау в своем донесении госсекретарю в Вашингтон прямо и решительно говорил о «кампании национального истребления», направленной против армян.
Таким образом, данное разными авторитетными политиками того времени, а также очевидцем и юристом эль-Гусейном определение преступления, совершенного правительством младотурок, в точности соответствует тому, что позже было определено международным правом как геноцид.
Сегодня главный вопрос историографии о геноциде армян состоит в том, чтобы установить степень преднамеренности случившегося. Некоторые историки, признавая достоверность страшных событий и даже определяя их как геноцид, задают себе вопрос, было ли истребление целого народа только результатом насильственного переселения или же с самого начала целью депортации был именно геноцид.