Заре показалось, что Саид еще дышит. Сильным ударом отбив клинок чернокожего солдата, она склонилась над своим суженым, гладя его окровавленное лицо и умоляя не умирать, а потом в приступе горя припала к нему, словно желая влить в него собственную жизнь, отогнать зловещую тень, уже коснувшуюся ледяным крылом милых черт. Солдат грубо выругался и занес свой ятаган над ее головой. Но Заре было уже все равно. Друг ее детства умирал, и она не могла бросить его одного, даже под угрозой смерти.
Джамал был невольно тронут подобным самоотречением. Он громко окликнул Хасдая, пытаясь остановить его, но тот, не в силах уже остановить летящий вниз тяжелый ятаган, все же успел в последний момент повернуть его плашмя и немного ослабить удар.
От удара по голове Зара, не успев даже понять, что произошло, провалилась в черную бездну беспамятства.
Джамал спешился и подошел к поверженному врагу. В его душе шевельнулось какое-то странное предчувствие, что эта встреча не случайна, что она предопределена свыше. По спине пробежал неприятный холодок. Впрочем, в лежащем навзничь юноше не было ничего необычного, разве что он был куда стройнее своих приземистых, крепко сбитых соплеменников и казался слишком хрупким для той отчаянной атаки, в которую бросился, спасая жизнь друга. Охваченный любопытством, Джамал опустился на колени рядом с потерявшим сознание бербером и довольно грубо перевернул его на спину.
— Клянусь Аллахом, да это же безусый юнец! — удивленно воскликнул он.
Лицо бербера было гладким и нежным, как у новорожденного младенца; изящно изогнутые брови цветом напоминали густой мед, а полные, чуть приоткрытые губы, казалось, взывали к поцелуям, что уж совсем не соответствовало облику мужчины. Картину дополняли длинные ресницы, высокие скулы совершенной лепки, легкий румянец, мягкие линии шеи и выбившиеся кое-где из-под кефеи длинные шелковистые локоны того же медового тона, что и брови. Все это вселило в Джамала неожиданное подозрение, что синие одежды берберского воина скрывали собой женское тело.
Как и у многих берберов, перебравшихся в Африку из более северных земель, светлая кожа, белокурые волосы и тонкие черты лица Зары выдавали в ней наследие германских предков. Не в силах поверить, что женщина столь редкой красоты могла отравиться в разбойный налет вместе с кучкой грубых дикарей, Джамал решил убедиться, что зрение не подвело его; он запустил руку под складки синей ткани, и его пальцы сразу же сомкнулись вокруг нежной выпуклости, которая могла быть только девичьей грудью. Его ладонь осторожно продолжила эту восхитительную разведку и нащупала маленький твердый сосок… Джамал вожделенно зажмурился, представляя себе, как сладостно было бы почувствовать вкус губ маленькой берберки.
Жарко… О, как же жарко!.. Зара пришла в себя от разгоравшегося в ее теле жадного огня, который не имел ничего общего с раскалывающейся от боли головой. Не прошло и двух секунд, как она поняла, что ее самым возмутительным образом ощупывают. Глаза девушки широко распахнулись, и она увидела склонившегося над ней демонически красивого мужчину в белых одеждах; в его темных, расширившихся от желания зрачках, казалось, плясали языки того же пламени, что жгло ее тело.
— Убери свои грязные руки, убийца! — прошипела она сквозь стиснутые зубы.
— А, красавица очнулась, — усмехнулся Джамал. Под гневным взглядом глаз девушки его рука соскользнула с ее груди и как ни в чем ни бывало поправила задравшуюся одежду. — Кто ты? С каких это пор Синие Люди берут с собой в набеги женщин? Им что, не хватает воинов?
Зара коснулась своей головы и застонала. Странно, но она действительно еще жива, иначе откуда эта боль? Девушка попыталась было встать, но сумела лишь немного приподняться на локтях. Ее взгляд упал на безжизненное тело возлюбленного, неестественно изогнувшееся на пропитанном кровью песке. Она снова потянулась к нему, но Джамал удержал ее.
— Он мертв.
— Я не верю тебе, ублюдок! Скотина! Верблюжье дерьмо! Саид слишком хорош, чтобы умереть так глупо, от руки какого-то никчемного раба!
Джамал нахмурился. Его мало трогало, что она думала о Хасдае, но ему, как ни странно, было небезразлично, кем являлся для нее этот Саид, которого она пыталась спасти, и почему даже мертвый он что-то значил для нее.
— Кто он? — недовольно спросил шейх.
— Мой жених. И ты убил его! — Она судорожно вцепилась в рукоять своей кривой сабли, что по-прежнему лежала рядом, но Джамал носком сапога придавил ее запястье к земле.
— Я многих убил на своем веку, но не его. К тому же он знал, что ему грозит в случае нападения на караван султана. Кто ты такая? Мужчины не берут с собой подруг, когда отправляются на войну. Женщинам не место рядом с солдатами.