— Спасибо! — принимая тарелку, поблагодарил капитан и, поставив на стол, тут же запустил ложку в её ароматное содержимое.
— И мне тарелочку ставь! — весело потребовал появившийся в дверях старший лейтенант Крушинин.
— Нафик, этого можно вообще не кормить! — сидевший за соседним столом командир роты связи капитан Воробьёв довольно осклабился. — Давай, шеф, тащи лучше сюда!
Солдатик, было уже вознамерившийся снять с подноса ещё одну порцию, замер.
— Но, но! — запротестовал вновь прибывший и, не озабочиваясь снятием кепки, спешно подрулил к замешкавшемуся Серёгину. Широко ухмыльнувшись, он, не обращая внимания на протестующие возгласы дожидавшегося своей пайки Григория, ухватил с подноса тарелку с борщом и, плюхнув её на стол, опустился на пустующий стул.
— Ну, как оно Вам? — спросил он, беря ложку и примериваясь к кусочкам тонко порезанного хлеба. Смятая кепка почти сама собой очутилась на спинке стула.
— Ничего, сойдёт, но могло быть и лучше, — повторил слова Ефимова Гуревич, — капустка квашенная подкачала. А так ничего.
— Да я тебя о капусте что ли спрашиваю? Во, блин! Вы только о жратве и думаете! — скорчив презрительную гримасу, Станислав зачерпнул полную ложку и потащил её в рот. На полпути он остановил руку, осторожно подул на горячий борщ и наконец-то соблаговолил пояснить свою собственную мысль: — Да я вас про Б/З спрашиваю, а вы мне о борще рассказываете! — содержимое ложки наконец-то достигло его губ.
— А ничего себе борщик! — несколькими секундами спустя заверил он. Затем вопросительно взглянул на своих друзей, ожидая их реплики, но, так и не дождавшись, принялся развивать собственную мысль дальше: — Интересно, как они себе это представляют? — он снова хлебнул борща. — На недельку задержать… — хмыканье и качание головой, — блин… Дурдом! Что с того, что мы перекроем три участка местности? Ему что, путей других не будет? В конце концов, он же не попрётся в голове колонны?! У него в охране, я думаю, не одни дураки ходят! Одного навернём, а остальные сделают ноги.
— Слушай, Слав, дай пожрать! — не выдержав, перебил его монолог капитан Гуревич. — Какая тебе, хрен разница, можем мы его задержать — не можем. Короче, ешь давай и нам не мешай. Повезёт — грохнем, получим по медальке, не повезёт — свежим воздухом подышим.
— Я же говорил, не надо было ему борща давать! — вмешался в их диалог командир роты связи. — Сейчас бы выпнули на улицу, и сидели себе спокойно, — Воробьёв, как всегда, был до невозможности добр.
— Да, я думаю, и сейчас не поздно! — охотно поддержал его мысль Игорь.
— Но, но! — опять запротестовал Крушинин, и его неожиданно поддержал появившийся в столовке и слышавший последние реплики Фадеев:
— Нет, нельзя!
— Правильно, товарищ майор! — приободрился старший лейтенант, никак не ожидавший от него такой помощи.
— Нельзя, — повторился Фадеев и, улыбнувшись, подсел к сидевшему в одиночестве Григорию, — всё равно он в тарелку со своей немытой рожей уже влез. Не выливать же теперь!
— И Вы, товарищ майор, туда же! — нарочно официально и одновременно как бы обиженно пробухтел Крушинин. — Но я всё одно скажу: — Он поднял ложку вверх и, потрясая ей в воздухе, торжественно озвучил свою только что пришедшую ему в голову мысль: — Давайте так: если возьмём «кассира» — вам ордена и медали, а мне содержимое его чемодана.
— Боюсь, к раздаче ты опоздаешь! — заметил молчавший до сих пор Ефимов.
— Это почему же? — непритворно удивился Крушинин.
— Да потому — кто первый встал, того и тапки. Одним словом, кому улыбнётся удача, тому и пирожок с полочки! — пояснив, Сергей принялся за только что принесённое ему второе.
— А я думаю, что в лучшем случае «победителя» ждут только награды, а что касается бабла, то наверняка всё уже давно посчитано и на все «бабки» уже готова грамотно составленная опись. Так что можете забыть про свои миллионы. И бойцам скажите, чтобы укоротили свои шаловливые ручонки, а то как бы чего не вышло! Наизнанку всех вывернут. К ядрёной фене.
— Вот так всегда. Даже и помечтать не дадут! — притворно огорчившись, выдохнул Станислав, и тут же забыв про свою «обиду», принялся с усердием наворачивать остывающий борщ.