Последнее, что услышало улетающее в небытие сознание Асламбека, было пронзительное:
— Де-да-а-а!
Слёз, падающих на холодеющее лицо, детских рук, пытающихся поднять бездыханное тело, Асламбек Хазаров уже не чувствовал и не слышал.
Ваха, видно, решил, что всё — сопротивление русских сломлено. Под покровом тумана его моджахеды подбирались всё ближе и ближе к окопам обороняющихся спецназовцев.
К «окопам спецназовцев» — даже само это выражение заставляло выть продвигающегося в арьергарде Ибрагима. Сейчас потеряв стольких своих бойцов, он уже не знал, кого ненавидит больше — спасающих свою жизнь русских или столь бездарно уступившего им свои рубежи Махамеда Умарова. Но гневаться на Умарова было поздно, а что касается русских, то их оставалось совсем немного. И горе тем, кто не умрёт раньше, чем окажется в руках Ибрагима и его воинов. Старший Келоев знал много интересных штучек, способных заставить пленника начать мечтать о скорой смерти. «Смерть как избавление», — где — то он уже слышал эту фразу. Вот только где и когда?
Над головой просвистели пули. Ибрагим невольно присел и, шагнув вправо, укрылся за дерево. Как командир отряда, он имел право не рисковать собственной жизнью. Тем более что в прошлом уже успел показать свою храбрость — теперь это пусть показывают другие. А туман опускался, становясь всё гуще. Самое время, чтобы сделать последний решительный бросок вперёд.
— Лечо, Ваха, что вы возитесь? — зло выкрикнул Ибрагим в микрофон рации.
— Мы готовы! — ответил кто-то, Ибрагим не разобрал кто именно, а вслед за этими словами наверху раздались гранатные разрывы. Кто-то, перекрывая звуки боя, пронзительно вскрикнул.
— О, шайтан! — помянув врага рода человеческого, Ибрагим начал медленно подниматься вверх, стараясь идти так, чтобы от противника его всё время отделяли толстые стволы буков.
Он сделал всего несколько шагов, когда его чуткий слух сквозь трескотню выстрелов и грохот гранатных разрывов услышал гул приближающихся вертушек. Сердце его сжалось. Этот усиливающийся рокот было невозможно спутать ни с чем другим.
Гул вертолётных двигателей нельзя было не услышать. Он шёл от реки, накатывая на место боя прибывающей волной, становясь всё сильнее и ближе. Дёрнувшись было бежать к окопу, в котором лежал раненый Каретников с имевшейся у него в разгрузке маленькой коробочкой «Авиатора», Сергей уткнулся взглядом в окружающий туман и на мгновение замер. Затем сообразил, что так он сможет хотя бы передать сообщение, или, в конце концов, через лётчиков вызвать на себя артуху, всё же бросился вперёд. Но, увы, со связью ему сегодня положительно не везло. Чёрной коробочки «Авиатора» в лежавшей рядом с Костиком разгрузке не было.
«Воздух».
— Проходим над заданными координатами. Внизу сплошная облачность. Работать не могу. Прошу дать отбой.
….
— Понял, возвращаюсь…