О да, мне нравится наблюдать за человеческой натурой, за пороками. Еще с детства я заметил за собой этот интерес. Испытывать человека деньгами, властью. Испытывать женщину еще интереснее. Мне интересно было интересно понять, почему женщины так легко предают, изменяют. Бросают своих детей. Как моя мать.
Когда поднимаюсь на борт самолета, Ксения уже там. Заметно трепещет от предвкушения, явно напридумывала себе всякой романтической хрени. О нет, у меня ни капли интереса нет к этой суке. Я думаю лишь о блондинке, которая валяется сейчас за решеткой, в сырости. Эта мысль заставляет нахмуриться. Я хочу укротить нрав гордячки, но больная с пневмонией мне не нужна. Поэтому киваю своей спутнице, сажусь в кресло, жестом показываю, что надо пристегнуться, затем достаю мобильный.
- Как там заключенная? - спрашиваю на арабском своего человека, которому велено присматривать за Виталией.
- Отказывается от еды. Но больше не зовет на помощь.
- Отлично. Проследи, чтобы не заболела. Дай горячую пищу, теплое одеяло. Мне она не нужна полуживая и изможденная.
- Тут не спа-курорт, шейх Эль Дин. Тут тюрьма. Ты велел сломать эту девушку.
- Не сломать. Поумерить гордость. Но она нужна мне здоровой.
- Она только пьет. От еды отказывается.
- Я уверен, ты найдешь способ накормить ее. Я все сказал.
Отключаюсь. Смотрю в иллюминатор. Мне нравится то что я услышал. Девочка боец, оказывается. Попала в страшное место. Но борется как может. Это вызывает уважение.
- Тебе не кажется невежливым говорить на языке, который я не знаю? – раздается обиженный голос с соседнего кресла, и я поворачиваю голову, смотрю на Ксению. На ней арабское платье, которое, надо признать, сидит неплохо. Но все равно, смотря на нее, чувствую лишь отвращение.
- Ты смеешь упрекнуть меня в том, что я говорю на родном языке, женщина? – перехожу на английский.
- Нет... – судорожно сглатывает моя собеседница, ее подбородок начинает дрожать. - Прости пожалуйста, шейх. Я глупость сморозила.
Боится. Это хорошо, что она боится.
- Что… что ты сделал с моей сестрой?
- Тебе это важно? Или просто хочешь посмаковать подробности?
- Что-то ужасное? – в глазах девушки мелькает ужас.
- Что тебе до нее? Ты ее продала.
- Да… Ради тебя. Я хочу быть твоей шейх. Мне понравилось быть в твоем гареме.
Эта идиотка даже не поняла, что гарем не мой, - усмехаюсь про себя. Я не имел никогда гарема. Слишком много времени провел на западе. Лучшие европейский школы, потом университет в Америке. Я приезжал домой лишь на каникулы, понимая, что отец специально отдаляет меня. Я напоминал ему о матери. Это не могло не дать плоды - мое мышление, образ жизни больше склонялось к европейскому. Гарем казался мне абсолютным пережитком прошлого. Иметь обязательства перед кучкой женщин. Пусть даже они покорны тебе и существуют для твоего удовольствия. Мне попросту не хотелось тратить на это время. Женщин и так хватало, любых. И каждая меня начинала раздражать через сутки. В моем дворце любая мечтала ублажить меня. Но все они были для меня скучны, не интересны. Я предпочитал белых, европеек. Мыслящих более свободно.
- Куда мы летим? – снова подает голос Ксения.
- В мой дворец. Встретимся с твоим отцом.
- Что? Как? Что мы будем делать? – женщина захлебывается вопросами.
- Ты расскажешь ему о том, как влюбилась в меня по уши и сбежала. Успокоишь его. Уверишь, что я ничего не знаю о второй сестре.
- Но это неправда? Она у тебя?
- Ты задаешь слишком много вопросов. Делай что велено. Убеди его, что тебя никто не похищал. Что наоборот, ты сама мечтаешь быть моей гостьей. Тем более, это ведь правда?
Смотрю на девушку вопросительно.
- Да, правда… Я хочу быть с тобой. Твоей гостьей. Рабой. Как скажешь.
- Ты не пожалеешь. Я дам тебе много золота.
- А моей сестре? – снова упирается Ксения. – Ей тоже заплатишь?
- Конечно.
- Где она?
- Почему тебе так важно? Ты же ее продала за бесценок.
- Нет! Я… я сделала это потому что люблю тебя!
- Ты меня совсем не знаешь. Я лишь трахнул тебя однажды. Как можно после этого влюбиться? Ты сама не понимаешь, как смешно это звучит.
- Не знаю… но я люблю тебя. Правда! Поверь мне! Она не будет тебя любить так никогда! Она холодная. Она любит своего парня, которого оставила в России. Она… она не такая как я. Она не позволит тебе все...
- Я не прошу позволения. Просто беру. Ты можешь расстегнуть ремень. Мы взлетели.
Показываю, что разговор окончен.
Николай объявился через пару часов после того как мы прибыли в мой главный дворец. Взбешенный, пылающий праведным гневом: