— Ну, нету у меня рубашки и туфель, — совершенно серьёзно произнёс Андрей с полной обречённостью в голосе и без тени улыбки на лице, повернувшись к своему начальнику.
Это тот виноват, потребовал, чтобы он сменил джинсы с футболкой на классический английский костюм.
— У слова «нет» нету формы «нету», — отозвался Борис Михайлович, истерично икая. — Ты ещё скажи, что у тебя нет носков.
— Носки есть, — вздохнул Андрей, — только нужного цвета не нашлось. Под такой костюм не всякие носки подойдут.
Больше выносить его серьёзную физиономию Борис Михайлович не смог и исчез за дверями своего кабинета, и уже оттуда прокричал:
— Никитин, а расчёски у тебя тоже не нашлось?
— А зачем мне расчёска? — немедленно отозвался Андрей. — Речь о расчёске не шла.
— Зачем-зачем? Причесаться, — продолжал смеяться Борис Михайлович, но уже из-за двери — сердиться на парня у него не было сил.
— Э-э-э, нет, — протянул Андрей и покачал пальцем, словно его мог видеть начальник, — о причёске речи не было. И она мне нравится. Модная. Дэвид Бекхэм такую же носит, а он, между прочим, мой кумир.
— Ладно, о причёске поговорим позже, — согласился Борис Михайлович, не прекращая икать и смеяться.
Короче, рабочий день планового отдела был сорван, так как к ним на такое безудержное веселье подтянулись коллеги из других комнат, и они тоже пришли в неописуемый восторг от нового офисного стиля Андрея.
***
Судьба, наверное — тогда он стал Никитиным, теперь вот Никитой.
Девушки остановили свой выбор на рубашке-поло и костюме из тонкого шерстяного джерси. Липа решила, что её новый знакомый все же водитель, а не офисный работник. Обувь вообще менять не стали — к светло-синему костюму вполне подошли Никитины белые кроссовки. Она запретила ему переодеваться. Продавщицы в салоне упаковали его вещи — футболку и джинсы — в фирменный пакет. Никита выразительно подмигнул той, что помоложе, но она не менее выразительно взглянула на Липу. Понятно, слов можно и не говорить — он догадлив…
Липа закурила, едва они покинули магазин. Тонкая сигарета подрагивала в её пальцах, затянутых лайковыми перчатками.
— Опаздываем, — нервно постучала сигаретой по своему запястью там, где находились её часики.
— Так поехали, — предложил Никита.
— Пожалуй, — согласилась Липа, опять отправляя на газон непотушенный окурок.
И снова Никита полез за ним, пытаясь разыскать бычок среди цветущих пионов.
— Брось, — приказала Липа. — Надоест наводить порядок каждый вечер, мусорку поставят возле входа. Будто я одна такая, которая хватается за сигарету, как только выходит из помещения. В клуб, — добавила она. — К гайцу сам за правами заедешь — я позвоню.
Липа по-деловому уселась на водительское сиденье и нажала на газ. Никита отметил про себя, что девушка водит машину уверенно, по-мужски, и совсем не боится выезжать на дорогу, как сказала ему раньше. Лгунья. Плевать, зато в его распоряжении имеется теперь приличная машина. А с этим враньём он со временем разберётся…
Главный вход в клуб «Шейх» сверкал неоновыми огнями, перед дверями стояли секьюрити в восточных одеждах и туфлях с загнутыми носками.
«Интересно, а зимой они во что одеты»? — хмыкнул про себя Никита.
Представив дюжих молодчиков в тулупах поверх шаровар, чуть вслух не рассмеялся.
Липа не остановила машину перед входом — она объехала здание и припарковалась рядом со служебным.
Никита передёрнул плечами: мрачное место — грязно, сыро, темно, мусорные баки, возле которых годами не убиралось, бродячие собаки, роящиеся в отходах, наверное, при желании и крыс можно высмотреть. Жуть. Изнанка городской жизни. И это совсем рядом с главным городским проспектом, только обойди здание. Выходить из машины, чтобы подать даме ручку, совершенно не хотелось. Но Липе, похоже, этого и не требовалось. Она открыла дверь и легко спрыгнула на асфальт.
— Заберёшь меня в пять утра отсюда же, — проговорила Липа, хотя раньше говорила, что он свободен до завтрашнего вечера. Вот и верь после этого девушкам.
Никита все же выбрался из автомобиля тоже — пусть не подать руку, но открыть Липе входную дверь, которая оказалась гладкой и ровной, ни ручке тебе, ни выступа. Но и это ей не требовалось — она не стала дожидаться Никиты, пока тот обходил машину, а исчезла за тяжёлой металлической дверью, подцепив её каким-то невероятным образом.