— По глотку коньяка? — предложил Никита женщине, беря в руки следующую куриную ножку.
Он не сомневался, что мужчина не откажется — все тем же нутром чуял, надо было договариваться с его женой.
— Почему бы нет, если коньяк хороший, — кокетливо ответила та и скосила глаза на мужа.
Нисколько не удивившись, Никита отложил в сторону надкушенную курицу и, достав с полки свой рюкзак, извлёк из него бутылку Хеннесси и набор дорожных рюмок. Ни без коньяка, ни без рюмок он не путешествовал — первое располагало к задушевному разговору, второе способствовало длине того самого разговора, не давая разлить коньяк по гранёным стаканам и выхалкать напиток за один присест.
Никита выставил рюмки на столик и наполнил их, налив буквально по глотку Хеннесси.
— Настоящий, — довольным тоном изрекла женщина, посмаковав коньяк.
Никита усмехнулся, наблюдая, как его попутчица строила из себя знатока благородных напитков. Конечно, настоящий — он пёр его из самого славного города Парижа. Хотя кто его знает, могут и там контрафакт всучить.
Мужчина одним махом опрокинул в себя Хеннесси из рюмки, стукнул ей по столику и протянул жирную от курицы руку Никите.
— Петр, — произнёс он важно. — А мою дражайшую половину зовут Виолетта.
Женщина выразительно склонила голову, мол, и мы не лаптем щи хлебаем.
— Сына зовут Аристархом, — продолжил Петр.
Мальчик выдавил из себя подобие улыбки после подзатыльника, даного матерью, продемонстрировав полное отсутствие передних зубов.
— Пухов, — выдавил в ответ Никита, зачем-то назвав фамилию, но потом поправился:
— Никита.
Он чуть не назвал себя старым именем — Виталий. Ничего страшного бы не произошло — ему с этими людьми детей не крестить, но отвыкать надо. Чем чаще к нему будут обращаться по-новому, тем лучше.
После курицы и коньяка страшно захотелось выкурить сигаретку, но до большой стоянки не получится — сейчас в вагонах травиться табаком и травить других запрещено, а на перронах покурить можно только в строго отведённых для этого местах. Вдоль вагонов ходят полицейские и проверяют, как соблюдаются правила. А ему совершенно не нужны лишние стычки с представителями закона. Можно, конечно, дойти до вагона ресторана, уединиться с директрисой и пожаловаться ей за сигареткой, что его вчера пытались отравить ужином. Но почему-то совершенно не хотелось покидать гостеприимную компанию, у которой на десерт оказались самодельные эклеры с настоящим масляным кремом, именно такие, как он обожал. Нет, сигарета подождёт…
— И откуда вы возвращаетесь? — поинтересовалась Виолетта.
Она считала себя физиономистом, которая никогда не ошибается в людях. И сейчас была абсолютно уверена, что их попутчик ехал домой к родителям из какой-нибудь заграничной поездки. И сейчас была почти права.
Никита, в недавнем прошлом Виталий Николаевич Хвостов, почти полтора года провёл за границей. Правда, признать в нём прежнего Виталия можно было с большим трудом — мать родная и та не узнала бы. Вот что прогрессивная пластическая хирургия делала с человеком. Ему пришлось даже на основании документов, выданных в клинике, менять фотографию в паспорте. Под шумок задержался в Германии, оттуда зачем-то поехал в Италию, а потом и во Францию. Опасался, что возникнут проблемы с пересечением границы Евросоюза, но, похоже, поляку, проверявшему его документы на границе, было не до того. Он только равнодушно спросил, что господин Пухов так долго делал на Лазурном берегу.
Никита, стараясь оставаться равнодушным, лишь пожал плечами и ответил:
— Отдыхал.
Таможенник хмыкнул с завистью посмотрел на головку плесневелого сыра, лежавшую на столике в купе, шумно выдохнул и вернул Никите документы.
— Счастливого пути, — сказал он почти без акцента и, козырнув, вышел из купе.
Никита облегчённо вздохнул. Дальше можно не опасаться — белорусские таможенники в Бресте российские поезда не проверяли, полностью доверяясь европейским коллегам. А зря.
Вот он, например, пересёк границу с одним лицом, а возвращался совсем с другим, это раз. А два — почему ни у кого не возникло вопросов, на какие средства он так долго лечился и отдыхал за границей? С одной стороны, приятно, что никому не было до него дела почти полтора года, но с другой, так можно и былую хватку потерять.