Никита обнял её за плечи, а потом, перехватив лицо руками, принялся покрывать поцелуями её глаза, щёки, губы. Все тело Елены источало неведомую доселе энергию, по крайней мере, ему так казалось — ни с одной женщиной он не испытывал ничего подобного.
И вдруг Елена отстранилась от него.
— Ты гораздо моложе меня, — проговорила она и покачала головой.
— Это кажимость, — обнял её за плечи Никита. — Сколько тебе? Тридцать два? Мне ненамного меньше.
— Дьявольски изящен и тонок.
— Это у меня от мамы, как и цвет волос. Это не достоинства, а скорее недостатки. Я всегда мечтал быть таким же физически здоровым, как мой отец, и носить свою женщину на руках.
— Беспардонно красив, — снова покачала головой Елена.
— Это всего лишь прекрасная работа пластических хирургов, — хмыкнул Никита. — Поверь, я абсолютно серьёзен, делая тебе предложение. Папа рекомендовал не тянуть с женитьбой на порядочной женщине и рождением наследника. У меня осталось последнее незавершённое дело, а потом можно и осесть, где захочешь, хоть в старушке-Европе.
— В Америке, — предложила Елена.
— Можно и там, — согласился Никита.
Он и за океаном найдёт чем заняться.
Ему всегда казалось, что он знал, как вести себя наедине с любой женщиной, но вдруг принялся нашёптывать своей Елене ничего незначащие слова, милые глупости, а она поёжившись неожиданно откинула голову назад, позволяя целовать её плечи и шею.
— Пойдём в спальню, — прошептал Никита и потянул Елену туда, где по его разумению должна находиться кровать.
Она кивнула и безропотно пошла следом.
Откинув, край шелкового покрывала, прохладного на ощупь, Никита присел на постель — ноги не держали то ли от выпитого в баре, то ли от предвкушения близости с женщиной, которая ему безумно понравилась.
— Иди ко мне, — он протянул к ней руки.
Елена присела рядом, позволила Никите стянуть верх её костюма — нисколько не пожалела, что тот его бесцеремонно кинул на прикроватный коврик. Скорее всего, и его платье полетит туда же.
Никита осторожно провёл прохладными кончиками пальцев по полыхающей коже, умело расстегнув застёжку бюстгальтера и выпустив на свободу её грудь, припал к ней горячими губами. Елена застонала — внутренности свела неконтролируемая дрожь.
— Сейчас, милая, — прохрипел Никита. — Ты такая сладкая, нежная, словно… — он принялся сыпать привычными комплементами, сравнивая кожу своей женщины то с крыльями бабочек, которых никогда не держал в руках, то с лепестками роз, то с персиком. — Будь добра, отвернись, — попросил Никита. — Не хочу, чтобы ты видела, как я стану освобождать своё тело от женских тряпок.
Елена приподняла бедра, самостоятельно стянула юбку и, забравшись под одеяла, накрылась с головой.
Никита сразу перестал нервничать — он безумно не хотел, чтобы женщина видела его накладную грудь — уверенно разделся, бросая под ноги своё платье от Диора. Как он в эту минуту его ненавидел! И приподняв край одеяла, улёгся рядом с Еленой.
Та счастливо захихикала, как девчонка, когда его прохладные руки холодили горячее тело, тёплое дыхание щекотало ухо, а поцелуи заставляли неосознанно подаваться навстречу. Она ему не верила, но одна ночь все же была её.
Глава 20
Лёжа на диване в своей комнате с огромной кружкой горячего чая на травах в руках, которым его отпаивала соседка Марьиванна после принятого на грудь накануне в клубе, Роман бессмысленно пялился в белёный потолок. Он пытался систематизировать в своей ещё не протрезвевшей голове, полученную информацию. Получалось слабо.
Итак, что он имеет? Василий, который неизвестно откуда появлялся, неизвестно куда исчезал, и Эдуард, о котором категорически никто не хотел говорить — ни агенты, ни посетители, ни охрана. Тогда в клубе Алик по его знаку позволил «пьяненькому» Роману привалиться к стене рядом с охранником и задать заплетающимся языком пару вопросов как бы между прочим. О Василии тот, не задумываясь, выложил все, что знал, но как только было произнесено имя Эдуард, сразу заткнулся и мгновенно сделал каменное лицо, хотя пару минут назад улыбался Роману, что было сил. Какое-то стоп-слово, иначе не скажешь…
Из размышлений его вывел звонок Саввы.
— Ром, звонит Алик, — произнёс Лудин обеспокоенно. — Тебя спрашивает зачем-то. Вы что, номерками не обменялись?
— Попроси перезвонить через час, — простонал Соколовский в трубку, — буду.