Савва шёл первым, осторожно ступая и убирая с дорожки камешки, которых мог не увидеть Роман, нёсший на вытянутых руках Василия, наступить, подвернуть ногу и уронить парня. Лудин даже открыл калитку шире, чтобы тому с Василием было удобнее пройти. И вдруг все заметили, как заколебался воздух вокруг них, сгустившийся до состояния желе, и мурашки пробежали по коже.
— Надо только верить, — прошептал Роман и шагнул сквозь этот воздух через калитку за ворота.
И все… Ничего не произошло, они спокойно погрузили Василия на заднее сиденье Ауди, уложив головой на колени Марьиванне, и погнали прочь из посёлка. Тот же суровый охранник молча открыл шлагбаум, выпуская машины наружу.
Игорь гнал, как сумасшедший, словно опасался погони. Старушка на заднем сиденье бережно прижимала к себе Василия, боясь, что тому от всех этих рывков влево-вправо было нестерпимо больно. Едущая следом Лада с Саввой и Романом прикрывала их отход. Роман все время чего-то опасался.
Но опять ничего не произошло, и уже совсем скоро Соколовский внёс, но уже нормально, а не на вытянутых руках, парня в свою комнатушку и опустил его на диван. Это даже не обсуждалось: избитого Василия Роман не доверил бы никому — его надо опросить, в первую очередь, допросить, во вторую, а если тот не хочет в больницу, то лучше Марьиванны никто не окажет помощь, в третью очередь.
Савву же Роман сразу отправил домой к Насте, так ему было спокойнее, тот все же будет под присмотром супруги, а это что-то, да значит.
Парням, Никите и Игорю, посоветовал затаиться и не оставаться по одному, даже в туалет ходить парой — один сторожит другого…
— Давай поедем к мадам Делайе, — предложил Никита. — У неё мы будем в полной безопасности.
— Ты думаешь? — без особого энтузиазма отозвался Игорь. — Ты, может, и будешь, но мне везде плохо — она смотрит на меня волком.
— Ничего, придётся потерпеть, — обрадовался Никита, что ему не ответили решительным «нет».
Он страшно хотел поговорить с ясновидящей про камень, но опасался один на один. Нет, свою Елену Прекрасную он нисколько не боялся — не хотел что-нибудь переврать, пересказывая потом историю Игорю. Тут уж из первых уст всяко лучше будет.
Их приходу мадам Делайе обрадовалась — даже Игорю улыбнулась не дежурно, а вполне искренне.
— А я чувствовала, что вы придёте, — сказала она Никите, обнимая его прижимаясь к нему всем телом. — Даже ужин на три персоны приготовила вот этими ручками.
И она покрутила своими ладонями перед лицом Никиты.
— И что у нас на ужин? — спросил Игорь.
— Фрикасе из кролика, — сразу же обернулась к нему мадам Делайе. — Надеюсь, что блюдо вам понравится. Кролик ещё утром травку жевал.
— Баран жеваль травю, — грассируя, протянул в нос Никита. — Кролик — это хорошо, — вздохнул он грустно.
— Что-то не так? — забеспокоилась мадам Делайе.
— Все нормально, — снова вздохнул Никита. — Но у меня какое-то двоякое чувство, словно я что-то упускаю.
— Ты просто устал, — мадам Делайе прижалась к нему теснее. — сейчас поедим, немного выпьем хорошего коньяку, кофе, отдохнём. Я вам расскажу сказку. Настроение и улучшится.
— Думаешь? — Никита улыбнулся женщине — та кивнула. — Тогда тащи своего кролика. Или мы на кухне поедим по-домашнему?
— Стол давно накрыт…
Мадам Делайе распахнула дверь в комнату: она не солгала ни на йоту — горела не люстра, а свечи, источая восточные ароматы, а стол был сервирован на троих.
— Я обожаю тебя, — прошептал Никита. — А теперь скажи, моя Шезерезада, что будет после сказки?
— Именно то и будет? — счастливо рассмеялась мадам Делайе. — А Игорю я постелю от нас подальше, чтобы он не завидовал.
— Зря шепчитесь, — надулся Игорь. — Я все равно все слышу. Если бы не надо было затаиться, ни за что не остался бы с вами, голубки.
— А как же сказка про бриллиант? — удивлённо спросила мадам Делайе. — Не поверю, что вам нисколько не интересно.
— Ну почему же?
Игорь первым уселся за стол и в предвкушении потёр руки.
— Хорошая история на десерт как дополнение к кофе и коньяку никогда не помешает.
Мадам Делайе кивнула — она была того же мнения.
— Вы прочитали жизнеописания Вильхелмов?
Парни виновато переглянулись — в этой суете они совершенно забыли о переданным им листкам с переводом книги. Им казалось, что в этих записях не может быть ничего интересного.
— Ну что же, — нисколько не обиделась на них мадам Делайе, — я расскажу походя и о потомках Макса. Про Генриха потом прочтёте, хотя он не последнее лицо в истории, описанной в книге.