Генрих, пританцовывая, дошёл до очага, зачерпнул глинтвейна из котелка, висевшего над огнём, разлил по кружкам и с поклоном предложил дамам. Те не отказались — им даже стало весело, хотя ещё совсем недавно они дрожали от страха.
— Так выпьем за Баварию! — провозгласил тост Генрих, взмахнув своей кружкой. — За курфюрста баварского Карла Альбрехта и его прекрасную невесту Марию-Амалию!
От него не укрылось, как сильно вздрогнула одна из дам, вторая же принялась поглаживать её по плечу, стараясь успокоить.
Все присутствующие в зале зашумели, закричали, наполнили свои кружки и под радостные возгласы их осушили.
— Посмотрите ещё раз на камень, — продолжил свой рассказ Генрих, когда его слушатели снова расселись по местам, — он достоин своей королевы.
Он поклонился и протянул свой кругляш на раскрытой ладони одной из девушек.
— Нет, — проговорила она негромко, не решаясь к нему прикоснуться, — не королевы, он достоин своего короля.
— Вот истинные слова! — взмахнул руками Генрих. — Пусть он станет твоим приданным, принеси своему королю в качестве дара.
Чем громче и пламенней он говорил, тем тише становилось в зале, а камень все светлел и светлел.
— Петух, — прошептал мальчишка-конюший. — Вы слышите? Все, утро наступило! — прокричал он радостно, подскочив к дверям и отодвигая тяжёлый засов.
— А как же сказка? — растерялся хозяин таверны. — Мы её так и не услышали, — обратился он к Генриху.
— А я и не обещал, что расскажу её, — усмехнулся тот. — Хотя…
Он подкинул кругляш, спасший жизнь всем обитателям таверны, и, поймав его, крепко зажал в ладони.
— Я назову этот камень Голубой Виттельсбах.
Генрих недоговорил.
— Подарите мне его, — попросила молодая особа, перебивая его. — И хочу просить вас сопроводить нас с моей наперсницей ко двору курфюрста баварского. Вы со своим слугой ведь туда же направляетесь?
— Он мой единокровный брат, такой же граф Вильхелм, как и я, — уточнил Генрих, рукой подзывая Максимилиана. — Думаю, что вчетвером дорога станет гораздо короче.
Он даже не стал спрашивать, почему у благородных дам не оказалось сопровождения — видимо, в таверне они провели не один день.
— А камень, — Генрих снова подкинул его и поймал, зажав в ладони, — я подарю его вам сразу, как только найду, в чём его можно преподнести вам. Сам камень ничего не стоит, пусть хотя бы шкатулка станет представлять собой определённую ценность.
Мадам Делайе замолчала.
— В сущности, сказка на этом и заканчивается, — проговорила она немного погодя.
— А дальше? — изумлённо проговорил Игорь. — Я думал все же, что это был бриллиант.
— Дальше? — усмехнулась мадам Делайе. — Дальше идёт дневник. Не день за днём, как любят писать некоторые, отдельные значимые эпизоды. Генрих, Максимилиан, Мария-Амалия и Гретта благополучно добрались до дворца — дата, когда они предстали перед Карлом Альбрехтом. Следующая дата — Макс женился на Гретте. Лгу, перед этим была ещё одна дата — день бракосочетания курфюрста баварского и Марии-Амалии Австрийской. В этот день она передала своему мужу довольно крупный бриллиант «Голубой Виттельсбах», доставшийся ей в качестве приданного от императора Леопольда I, который приходился ей дедушкой. И в этот же день она преподнесла Генриху Вильхелму шкатулку с лаковой миниатюрой на крышке.
— Ничего не понимаю, — потряс головой Никита. — Если бриллиант Мария-Амалия передала своему мужу, то что мог положить Генрих в выемку шкатулки?
— Могу предположить, — отозвался Игорь, — что свой кругляш.
Мадам Делайе с улыбкой согласно покачала головой.
— И получается, — продолжил Игорь, — что камень, который не представлял никакой ценности, просто выбросили потомки графа Вильхелма.
— Интересно, — пробормотал Никита, — а современная экспертиза смогла бы определить, что лежало в шкатулке долгие голы, обыкновенный булыжник или все же бесценный бриллиант?
— Ну, насчёт бесценности ты погорячился, — покачала головой мадам Делайе, — все имеет свою цену. А камень был не такой уж и большой судя по размеру выемки под него в дне шкатулки.
— Надо поинтересоваться у наших друзей, — предложил Игорь.