«А ты можешь, с ним так же разговаривать?» — поинтересовался Никита у Василия. Почему-то он был уверен, что это его голос звучит у него в мозгу.
«Нет, — ответил тот, — но читать его мысли могу».
— Так это то что надо, — сказал вслух Никита, обращаясь к своей собаке. Он устроился в шезлонге поудобнее, вытянув свои длинные стройные ноги.
— Вы что-то сказали?
Никита открыл глаза и внимательно посмотрел на Алла Фа.
Тот сидел за столиком один и оценивающе смотрел на него — сомнений не было, что Алл Фа обратился именно к нему.
«Я не буду говорить, что он думает о тебе, — хихикнул Василий. — Могу только добавить, что он будет весьма разочарован, когда узнает, какое тело скрывается под недешевым платьем. Замечу, цену вещам он знает».
«Что мне ответить ему?» — неожиданно занервничал Никита.
«Скажи, что все ужасно шикарно, и томно вздохни, — посоветовал Василий. — Короче, корчи блондинку, только не очень глупую. Он терпеть не может тупых телок. Это не мои слова, а его мысли».
— Ужасно, — протянул Никита.
— Что? — не понял его Алл Фа.
— Ужасно шикарно, — повторил Никита. — У меня просто нет слов.
— На моей яхте приято играть в карты.
Алл Фа взмахнул рукой, предлагая блондинке пересесть к нему за столик.
— Вино, шампанское? — спросил он.
— Я бы выпил-ла — Никита чуть не брякнул коньяка, но потом подумал, что Аделаида должна просто обожать шампанское.
Алл Фа взмахнул рукой и стюард, как по волшебству, выставил на столик «Вдову Клико» в серебряном ведёрке.
— Итак, почему вы не играете? — вопросил свой вопрос Алл Фа, поднимая бокал с шампанским.
— Не обучена азартным играм, — кокетливо признался Никита.
— Да? — удивился Алл Фа. — Вас разве не предупредили?
— Предупредили, — кивнул Никита, — госпожа Войцеховская что-то говорила об этом…
— Так вы гостья ее брачного агентства? — разочарованно протянул Алл Фа.
Никита смущённо потупил взгляд.
— В наше суровое время одинокой небедной девушке так тяжело… — промямлил он, — не нарваться на…
— Хотите я научу вас играть в карты? — перебил его Алл Фа.
— Конечно, хочу, — Никита поднял на него густо накрашенные глаза и широко распахнул их.
Алл Фа поставил на столик недопитый бокал, поднялся и протянул руку своей спутнице. Никита смело вложил в неё свою ладонь, затянутую в тонкую лайковую перчатку. Сердце колотилось, как бешеное.
«Спокойствие, только спокойствие, — посоветовал в мозгу Василий. — Он попался на слове «небедная». И теперь хочет, чтобы ты ему продемонстрировал свой кошелёк. Денег хватит, чтобы поразить его воображение?»
Первым делом Никита взглядом отыскал в зале мадам Делайе. Та по-прежнему сидела за столиком, а именно в этот момент вела торговлю с невероятным возбуждением — её немаленькая грудь вздымалась и опускалась, а щёки горели…
«И как ей удаётся не проигрывать?» — хмыкнул Никита.
«Новичкам везёт, — тут же раздалось в мозгу. — Попробуй ты изобразить неумеху».
С этим сложнее, согласился Никита, но он попробует…
— Вот смотри, — обратился к нему Алл Фа, — я выиграл. У меня две пары, а у тебя всего лишь двойка на тузах.
Никита изо всех сил делал вид, что ему интересно. С обиженным выражением лица, что так быстро проиграл ни много ни мало, а несколько тысяч рублей, он извлёк из своего клатча очередную пятитысячную купюру и изящным жестом подозвал стюарда, крутившегося рядом, и томно попросил:
— Видимо, от газиков шампанского у меня кружит голову, принеси-ка бокал коньяка, пока не наступило время «ч». А сдачу мне мелкими купюрами. Буду теперь делать маленькие ставки.
— Э нет, — рассмеялся Алл Фа. — Коньяк после шампанского — это правильно. Градус надо наращивать, а не снижать. И с размером ставки точно так же, её можно только повышать. И если мы начали с пятисот рублей, то до сотни опуститься никак не может.
— Но я же не знала, — попытался возмутиться Никита, не забывая говорить капризным тоном и добавлять к окончаниям глаголов «а», когда говорил в первом лице.
— Зато теперь знаешь, — проговорил Алл Фа.
В его интонациях появилось что-то злобное, лицо приобрело хищное выражение, а длинный нос заострился, как клюв у коршуна. Партнёр справа от Никиты противненько захихикал, а слева вытащил из кармана не блещущий чистотой носовой платок и вытер вмиг вспотевшую лысину.
— Ну ладно, — обречённо пожал плечами Никита и, бросив на середину стола пятисотку, попросил стюарда разменять ещё одну пятитысячную купюру.