Ни одна из трупп не давала представлений, когда Джеймс вступил в столицу, так как Лондон вновь был охвачен чумой. Эпидемия была настолько сильна, что публику не допустили на церемонию коронации Джеймса в июле 1603 г., и королевское шествие через Лондон было отменено. Воздвигнутые по этому случаю триумфальные арки были разобраны и поставлены вновь, когда церемония вступления в город была с опозданием проведена 15 мая 1604 г. {2}. По случаю церемонии каждому актеру короля, перечисленному в патенте, было выдано, подобно камердинерам и, следовательно, королевским придворным, по четыре метра ярко-красного сукна на ливрею. Выдачу ткани хранитель королевского гардероба сэр Джордж Хоум отметил в своих записях. Здесь фамилия Шекспира, стоявшая в патенте на втором месте, открывает список актеров. В подобных случаях корона щедро распределяла красное сукно. Однако не все получившие его принимали участие в торжественной процессии, которая, начавшись у Тауэра, двигалась под звуки музыки, песен и речей, мимо живых картин и сквозь триумфальные арки к Уайтхоллу. В шествии участвовали в основном вельможи, придворные и государственные чиновники, построенные герольдами по рангам. Актеры вовсе не упомянуты в подробных описаниях торжеств коронации короля Джеймса, хотя некоторые из этих описаний составлены людьми театра {3}.
Однако на следующее лето актеры присутствовали при важном дипломатическом событии. В августе они на восемнадцать дней были приставлены к новому испанскому посланнику и его свите во дворце королевы Сомерсет-Хаус, который Джеймс предоставил в распоряжение посланника. В записи об уплате актерам 21 фунта 12 шиллингов, содержащейся в счетах казначея королевской палаты, названы лишь Огастин Филиппс и Джон Хеминг, однако Шекспир в качестве старшего члена труппы, должно быть, являлся одним из "десяти сотоварищей", которые также нолучили вознаграждение. Англия не поддерживала дипломатических отношений с Испанией со времен гибели Великой армады в 1588 г. Теперь, когда стало готовиться заключение мирного договора, высокопоставленному эмиссару Мадрида дону Хуану Фернандесу де Веласко начали называть почести, подобающие его титулам констебля Кастилии и легиона, герцога города Фриас, графа Хоро, губернатора городов Виллапано и Педрака-де-ла-Сьерра, главы дома Веласко и опекуна семи инфантов Лары, великого камергера короля Испании Филиппа III, государственного и военного советника и наместника Италии {4}.
Ни одна труппа не играла перед Джеймсом чаще, чем его собственная. Согласно одному подсчету, в период между выдачей патента и годом смерти Шекспира "слуги его величества" играли перед королем 187 раз. За год, начиная с 1 ноября 1604 г. и кончая 31 октября 1605 г., в записях распорядителя дворцовых увеселений сэра Эдмунда Тилни перечислено одиннадцать представлений, данных актерами его величества. Представлений было бы двенадцать, но спектакль, назначенный на вечер 31 октября, был отменен. Из десяти показанных пьес семь принадлежали Шекспиру, все они в прошлом пользовались большим успехом: "Комедия ошибок", "Бесплодные усилия любви", "Виндзорские насмешницы" и другие. Однако король увидел и сравнительно новые пьесы - "Отелло" и, как уже говорилось, "Меру за меру". "Венецианского купца", впервые поставленного почти десять лет назад, он смотрел дважды {В записях книги распорядителя дворцовых увеселений писец перечислял на полях поэтов, сочинивших пьесы, однако его написание фамилии Шекспира - Шексберд (Shaxberd) - выглядит странно. Возможно, он только недавно прибыл из Шотландии и его написание отражает, как он произносил имя Шекспира. Писцом распорядителя увеселений тогда был Уильям Хонинг, однако, несмотря на усердие исследователей, пока еще не удалось установить, был ли он родом из Шотландии в он ли вообще сделал данную запись.}. Можно предположить, что сцена суда его особенно заинтересовала: в ней вновь речь шла о справедливости и милосердии. Поскольку в прошлом "слуги лорд-камергера" лишь изредка выступали перед старой королевой, вышеуказанное число представлений при дворе нового короля свидетельствует о новом статусе труппы. Дж. И. Бентли подтверждает такое заключение с помощью статистики:
"За десять лет до того, как они стали королевской труппой, число их представлений при дворе, о которых нам известно, в среднем не превышало трех в течение года. На протяжении десяти лет после того, как актеры перешли на новую службу, они давали при дворе в среднем около тринадцати представлений в год - больше, чем все остальные лондонские труппы, вместе взятые" {5}.
Первое десятилетие XVII в. - период взлета в артистической судьбе "слуг его величества". Тогда впервые были поставлены (среди прочего) "Отелло", "Король Лир", "Макбет" и "Антоний и Клеопатра". Основной соперник Шекспира [Бен Джонсон] предоставил труппе "Вальпоне" и "Алхимика". "Король Лир", по представлениям нашего времени, пожалуй, наиболее значительная шекспировская трагедия была впервые сыграна, по-видимому, в начале 1605 г. в "Глобусе" с Бербеджем в главной роли и Армином в роли шута. 26 декабря 1606 г. трагедию сыграли перед королем Джеймсом в Уайтхолле - вот все, что нам известно из регистрационной записи в гильдии печатников и издателей и титульного листа первого кварто; в обоих случаях отмечено почетное положение, занимаемое автором. Такое признание было необычным явлением в ту пору, когда драматические публикации были сплошь и рядом анонимны. Шекспир также удостоился более двусмысленной чести называться автором приписанных ему пьес, и лишь благодаря тщательным исследованиям удалось доказать его непричастность к их написанию. Более ранние издания апокрифических пьес "Локрин" в 1595 г., "Томас лорд Кромвель" в 1602 г. - подписаны лишь инициалами "У. Ш.", однако автором "Лондонского мота" (1605) и "Йоркширской трагедии" (1608) без всякого стеснения был назван Шекспир. "Слуга его величества" Уильям Шекспир в эту пору находится на вершине своей славы и в расцвете сил.
Предание на свой лад утверждает славу поэта. Источником предания вновь является Давенант. В объявления об анонимном издании "Собрания стихотворений... Уильяма Шекспира", которое было напечатано около 1709 г. для книготорговца Бернарда Линтота, говорится: "Наиобразованнейший государь и великий покровитель наук король Джеймс I соизволил собственной рукой начертать одобрительное письмо г-ну Шекспиру; оное письмо, хотя и потерянное ныне, долгое время оставалось в руках сэра Уильяма Давенанта, что может подтвердить одно заслуживающее доверия и ныне здравствующее лицо" {6}. В своих заметках Олдис отождествляет это "заслуживающее доверия лицо" с Джоном Шеффилдом, герцогом Букингемским (1648-1721), и сообщает, что Букингем получил это письмо от самого Давенанта {7}. Жаль, что последний так и не опубликовал это "одобрительное письмо", ибо с тех пор никому больше не удалось найти его.
Весной 1605 г. умер Огастин Филиппс. Он работал вместе с Шекспиром более десяти лет со времени образования труппы лорд-камергера после великой чумы 1592-1594 гг. Подобно Шекспиру и небольшой группе других актеров, Филиппе был одним из первоначальных пайщиков труппы. Он и Шекспир играли вместе во "Всяк в своем нраве" и в "Сеяне" Джонсона. Филиппе также был занят и в шекспировских пьесах; на каких ролях, мы не знаем, однако его имя упомянуто на четвертом месте в первом фолио в списке "главных актеров, игравших во всех этих пьесах". В эти деятельные годы Филиппе со своей семьей - женой Энн и четырьмя дочерьми (сын Огастин умер в юности) - жил поблизости от района, где был расположен:
Банксайдский театр, в Хорзшу-Корт в приходе Спасителя в Саутуорке, но незадолго перед тем, как он составил свое завещание в мае 1605 г., семья переехала в только что купленный дом в Мортлейке в графстве Сарри. В своем завещании, заверенном 13 мая, он упомянул своих товарищей по королевской труппе. Наемным актерам труппы Филиппе оставил 5 фунтов, с тем чтобы они поровну разделили их между собой. Его последний ученик Сэмюэль Гилборн унаследовал (среди прочего) пурпурную мантию Филиппса я бархатные рейтузы мышиного цвета. В его завещании фамилия Шекспира открывает список актеров короля: "Сим я отдаю и завещаю моему сотоварищу Уильяму Шекспиру золотую монету достоинством в 30 шиллингов". Только еще один его коллега (Кондел) удостоился столь же большого личного подарка. Это говорит о добросердечных отношениях между Шекспиром и одним из главных участников актерского товарищества.