– Я так рада! – умилилась та и обняла Мусю.
– Здорово, что тебе не жаль, спасибки, – снова поблагодарила Муся.
– Мы как одна семья, – горячо воскликнула Лапа, – присылай Аллусю и не забудь коробочку!
– Таких, как ты, подруг больше ни у кого нет, а коробочка самое для меня дорогое, и все благодаря тебе, – с жаром ответила Муся и убежала.
Мне оставалось лишь моргать. Но в присутствии Лапули никому не удастся осмыслить происходящее. Наша Барби схватила меня за плечо и зачастила:
– Пошли на кухню. Танюсечка, ты меня любишь?
– Конечно, – подтвердила я, – а что?
– Я волнуюсь, – зашептала Лапа, – и все.
– Сейчас тебе следует быть спокойной, – сказала я, – как там наш Зайчик?
Лапуля погладила живот:
– Боксом занимается, спортсменом станет! Они хорошие деньги зарабатывают. Димусенька сможет не работать, сядем на порожке ни фига не делать.
– Лучше Зайчику стать госчиновником, – вздохнула я, – они больше получают, физически не устают и могут за время службы капитал скопить. Если из Зайчика выйдет депутат, тогда не только Димон, но и я на порожке ни фига делать не стану.
С этими словами я вошла в нашу просторную кухню и оглядела присутствующих. За круглым столом собралась теплая компания. Анфиса и Марго, столетние тетушки Димона, четыре рыжие кошки – Лера, Гера, Клеопатра и Ариадна, – Коробок и незнакомый мужчина.
– Это Таня, – торжественно произнесла Лапуля, – разреши представить тебе моего папу, Карфагеныча.
Я снова оцепенела. Отец Лапули? До сих пор я считала ее круглой сиротой. Хотя почему? Лапа никогда ничего не сообщала о своей родне, а Коробок как-то обмолвился, что она совсем одна. Или я его неправильно поняла? Может, забыла? Вероятно, Лапуля говорила что-то об отце.
– Танюшенька, – закричал Димон, – ты мне работу принесла, да? Ноутбук, да? Верно, да?
Я попятилась:
– В сумке лежит.
Тем, кто не знает, поясню. Димон получает огромное удовольствие от работы. Порой он готов сутками сидеть перед экраном и давить на кнопки, но я впервые вижу, чтоб хакер впал в такой безудержный восторг, узнав, что ему предстоит заняться делом.
Коробок бросился к двери, по дороге обнял меня, поцеловал в обе щеки, исчез, в ту же секунду всунул голову назад и с фальшивым сожалением произнес:
– С огромным удовольствием посидел бы еще за приятной беседой, но, сами видите, пора пахать!
– Ничего, ступай, – милостиво кивнул Карфагеныч.
И вдруг спросил у меня:
– Таня, ужинать будете?
– Не откажусь, – кивнула я, – спасибо, Карфагеныч.
– Звать меня Каро Финогенович, – поправил меня гость, – к знаменитым развалинам я отношения не имею. Каро – это в честь бабушки Кары Сергеевны. Батюшка покойный пожелал меня ее именем наречь, да «Кара» мальчику не подходит, вот и получилось Каро.
– Похоже на восточное имя, – влезла в разговор Марго, – очень красиво звучит, музыкально.
– Благодарствуйте, – кивнул мужик. – Так вы, Татьяна, желаете откушать?
– Ох! – подскочила Анфиса. – Приятно было с вами, Карфагенович, познакомиться. Но я обязана присутствовать на митинге «Запретить проезд трамвая по переулку Бунина».
– И чем тебе городской транспорт помешал? – мигом ринулась грудью на амбразуру Марго.
Анфиса, успевшая подойти к двери, обернулась:
– Только политически незрелый, равнодушный к окружающей среде человек способен проявлять ослиное безразличие к миру, в котором живет. Выхлопы трамвая загрязняют атмосферу.
– Извини, он работает на электричестве, – хихикнула Марго, – в программе твоего депутата косяк.
Анфиса надулась.
– Нет! На мазуте!
Маргоша поднялась:
– Пошли к Димону, он в поисковой системе глянет! Если я права, ты громко скажешь: «Марго, извини!»
– Я всегда права! – ответила Анфиса.
И старушки утопали прочь.
Только сейчас до меня дошло: и чрезвычайно бойкие тетушки, и Димон воспользовались первой возможностью, чтобы слинять из кухни. Похоже, общество невесть откуда появившегося родича Лапы никому не пришлось по душе. А меня отдали ему на съедение.
– Изволите поужинать? – в который раз поинтересовался Каро.
Мне показалось неприличным ответить: «Нет», – и ушмыгнуть, да и есть хотелось до судорог в желудке.
Если весь день провести на диете, надо качественно поужинать, иначе приснятся кошмары.
Сохраняя на лице улыбку, я кивнула и устроилась на стуле.
Каро взял тарелку Димона с остатками еды и водрузил прямо передо мной, не забыв сказать:
– Приятного аппетита!
Я уставилась на кусочек картошки и куриную косточку, потом решила, что папенька Лапы юморист, из тех, что с самым серьезным видом устраивают на редкость глупые розыгрыши, взяла тарелку и понесла ее к мойке. Может, чтобы доставить гостю удовольствие, стоило рассмеяться? Но мне прикол не показался остроумным.