В.К.: Значит, Мастер – это писатель, принявший советскую власть и советскую идеологию и вместе с этим взявший на себя обязанность и труд участия в идеологической обработке окружающих?
А.Б.: Именно так. На этом основании я и расшифровываю булгаковский МАССОЛИТ как "МАСтера СОциалистической ЛИТературы"; предлагаю всем желающим попытаться опровергнуть эту расшифровку организации-аналога Союза Советских Писателей. А как производится эта идеологическая обработка, Булгаков показывает на примере поэта Ивана Бездомного. Название тринадцатой (!) главы, в которой впервые появляется Мастер, – "Явление героя". Вряд ли кто станет спорить, что номер главы явно подчеркивает ее инфернальный смысл (на этот смысл работает и "всегда обманчивый" лунный свет, и параллельное, в ту же ночь, появление в кабинете Римского вампиров Геллы и Варенухи); но, поскольку в главе только два действующих лица, возникает вопрос: кто же из них "рогатая нечисть" – Мастер или поэт Бездомный?
В.К: Но ведь выражение "явление героя" к Бездомному не может быть применимо, поскольку он "является" уже в первой главе, а в устах Булгакова оно может иметь только иронический смысл! Значит, иронически-инфернальная речь идет о Мастере?
А.Б.: Да, логика именно такова, хотя теоретически и можно предположить, что Булгакову в данном случае изменило чувство слова и он вложил в это выражение патетический смысл; правда, такой смысл неприложим к этому запуганному неврастенику, каким предстает перед читателем Мастер. Главное же в этой главе – эксперимент по политвоспитанию, который совместно с государственной психиатрией проводит над поэтом Мастер и который скорее можно назвать процессом оболванивания.
В первый день в психиатрической клинике это известный, признанный поэт Иван Николаевич Бездомный с ясно выраженной творческой и гражданской позицией, но вечером, после укола, у него уже притупилась острота переживаний, и наутро он просыпается Иваном. После осмотра профессором Стравинским и нового укола сознание поэта раздваивается, на смену поэту с гражданской позицией приходит явно усмиренный Иван, а после посещения Ивана Мастером "в лучах полной луны" происходит его полное превращение в Иванушку…
В.К.: Ну да – и наше сознание подсказывает слово-дополнение, которое имеет тем более психиатрический смысл, что оно не названо, а подразумевается: "…дурачка"?
А.Б: Совершенно верно.
В.К.: Да Булгаков прямо-таки предсказал советскую судебно-психиатрическую медицину 60-х – 80-х!
А.Б.: Таково свойство талантливой литературы. Но для нас в этой главе важнее другое. Булгаков показывает, что Мастер в отношении Бездомного выполняет ту же функцию, какую вампиры Гелла и Варенуха должны были, но не успели осуществить в отношении Римского. При этом Мастер сам уже успел пройти инфернально-идеологическую обработку: за полгода до этой встречи с поэтом он был арестован в своем подвале и уцелел, не попав на Соловки, ценой сотрудничества с дьявольской Системой. Зато теперь у него своя связка ключей от палат, он может посещать несчастных "в лучах полной луны" и "манить их за собою".
Кульминационный момент в изображенной Булгаковым "эволюции" Мастера – его беседа с Воландом. Когда-то, до перерождения, Мастер создал гениальное произведение, где было разоблачено преступление Пилата. Воланд предлагает развить эту тему, то есть разоблачить режим и МАССОЛИТ, но Мастер отказывается, ему это "неинтересно", а собственный роман "ненавистен". Он приобрел власть и стал пособником "рогатой нечисти" – власти режима, и лишь изредка его, как и Пилата, мучит совесть: "И ночью при луне мне нет покоя." В этой связи покой, который ему подарен в конце романа, Булгаков, внук священника, сын профессора духовной академии и религиозный человек, в рамках христианской морали понимал как забвение.
В.К.: В таком случае прототипом Мастера должен был быть какой-нибудь известный писатель? Кто же именно?
А.Б.: Горький.
В.К.: Ничего себе! И вы это можете доказать?
А.Б.: А это и доказывать не надо: горьковскими "адресами" роман перенасыщен. Просто нас сегодня Горький не интересует, он на наших глазах уходит в небытие, в забвение, а в тридцатые годы все булгаковские аллюзии в его адрес были прозрачными. В романе – множество "горьковских" меток, от марки каприйского вина и ассоциаций с переназванием Тверской и с названием романа "Мать" до общеизвестных "неожиданных слез" Горького. Год, месяц и день смерти Мастера Булгаков не только наметил с помощью всевозможных подсказок – скрытых временных меток, вплоть до дат полнолуния и солнечного затмения, но и задублировал эту информацию так, что ошибиться невозможно: это 19 июня 1936 года, день смерти Горького. Одного этого было бы достаточно, чтобы не ошибиться в прототипе.
В.К.: Но как в таком случае расценивать "евангелие от Булгакова" – его "роман в романе", историю Иешуа? Ведь оно должно быть написано Мастером?
А.Б.: В том-то и дело, что история Иешуа – не евангелие от Булгакова, а евангелие от Горького, но написанное как пародия на "Козлиный пергамент" Левия Матвея – "Четвероевангелие" Льва Толстого. Горький до перерождения, Горький "Несвоевременных мыслей", обличавший Ленина и Троцкого, их ничем не оправданную, революционную жестокость, спорил и с Толстым, который не только сделал из четырех канонических евангелий одно, но и внес в него мотивы, каких в канонических текстах не было вообще – например, вложил в уста Христа фразу "Все люди добрые." Вот что писал Горький в работе "Лев Толстой":
"Он дал нам евангелие, чтобы мы забыли о противоречиях во Христе, – упростил его образ, сгладил в нем воинствующее начало и выдвинул покорное "воле пославшего". Несомненно, что евангелие Толстого легче приемлемо, ибо оно более "по недугу" русского народа."
Пародируя Толстого устами Горького, Булгаков отдал эту фразу Иешуа, в то время как сам придерживался канонического прочтения образа Христа с его "Не мир, но меч…" Он доказывал, что именно следование этой ложной формуле Толстого и принципу непротивления злу насилием привело к гибели Москву (читай – Россию).
В.К.: Под "недугом" Горький понимал рабскую покорность?
А.Б.: Да – и Горький в "Несвоевременных мыслях" прямо писал об этом. Он опасался, что эта черта русского менталитета становится страшно опасной во власти; оборачиваясь беспредельным произволом; собственно, Булгаков то же самое выразил художественным образом, написав "Собачье сердце". Характерно, что сам Горький открыто присоединился к Системе и вошел в правительство, когда в одну ночь было казнено 512 человек…
Но задача романа в романе отнюдь не исчерпывается этим спором Булгакова с Толстым. В нем прочитывается как минимум еще один этический пласт, связанный с вопросом об исторической вине еврейского народа за убийство Христа. Булгаков дает четкий ответ и на этот вопрос: вложив это обвинение в уста трусливого лицемера, Булгаков тем самым опровергает его смысл. Везде, где Пилат пытается снять с себя вину за убийство и переложить ее на евреев, он получает один и тот же ответ: виноват он и только он.
Слова Иешуа "Мы теперь всегда будем вместе… Помянут меня, – сейчас же помянут и тебя!" – прямое обвинение Пилата в убийстве.
"…Ты его убил," – говорит Пилату Левий Матвей.
О том же говорят ему и угрызения совести.
По сути роман "Мастер и Маргарита" – история перерождения талантливого писателя, который когда-то изобличал преступления, но, став на сторону дьявольской системы, стал участником ее преступлений, погубил свой талант и в результате как писатель уходит в небытие, в забвение, – хотя продолжает губить других ("мертвый хватает живых").
В.К.: Надо ли понимать так, что Маргарита – тоже из "рогатой нечисти"?
А.Б.: О Маргарите столько всякого хорошего понаписано нашей критикой, что такое и пушкинской Татьяне не снилось после публикации соответствующих глав "Онегина": и "идеал вечной, непреходящей любви", и "благородство, цельность и сила чувства русской женщины", и "продолжение плеяды русских женщин, изображенных Пушкиным, Тургеневым, Толстым". Даже заведомо ироничные – если не сказать издевательские – слова, вводящие в роман Маргариту, наши критики склонны рассматривать как гимн: "За мной читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык! За мной читатель, только за мной, и я покажу тебе такую любовь!"