Важность принятой на себя задачи придала Порции особое мужество и решимость: она смело приступила к осуществлению своей цели. Прежде всего
Порция обратилась к Шейлоку. Признавая предъявленный им иск законным, она заговорила о благодати милосердия так убедительно, что, кажется, могла бы смягчить сердце каждого, за исключением жестокого Шейлока. Она сравнивала милосердие с теплым летним дождем, падающим с неба; утверждала, что в милосердии двойная благодать: оно благословенно и для того, кто его оказывает, и для того, на кого оно распространяется. Милосердие украшает монарха на престоле более, чем его венец, ибо когда земная власть смягчается милосердием, она становится более похожей на власть Божью. Затем Порция напомнила ' Шейлоку, что все мы молим Бога о милосердии, а молитва эта в то же время учит и нас быть милосердными.
л
На это Шейлок ответил ей лишь одно: он требует законной неустойки.
— Разве Антонио не может уплатить денег? — спросила Порция.
Бассанио предложил еврею три тысячи дукатов или сумму в несколько раз большую, если он того пожелает. Однако еврей продолжал настаивать на своем, требуя мяса Антонио. Тогда Бассанио попросил молодого ученого несколько изменить толкование закона в пользу Антонио, чтобы спасти его жизнь. Но Порция ответила с большим достоинством и очень важно, что раз установленные законы никогда не меняются. Услыша это замечание, еврей решил, будто Порция ведет дело в его пользу, и воскликнул:
— О,-сам Даниил явился в суд! О мудрый, хотя и юный судья! Как я тебя уважаю! Ты, должно быть, гораздо старше, чем кажешься.
Порция попросила Шейлока показать ей обязательство. Прочитав его, она сказала:
J
— Обязательство просрочено, поэтому Шейлок вправе требовать фунт мяса, которое он может вырезать у Антонио где захочет, и даже у самого сердца. Но будь милосерден, Шейлок! Согласись взять деньги и позволь мне разорвать обязательство.
Шейлок оставался непоколебимым.
— Клянусь душой,— ответил он,— у человеческого языка нет такой силы, которая могла бы изменить мое решение!
— В таком случае, Антонио,— сказала Порция,— вам придется подставить свою грудь под нож.
В то время как Шейлок с большим усердием точил нож, Порция спросила у Антонио:
— Не желаете ли вы что-нибудь сказать?
Антонио ответил ей со спокойной покорностью,
что ему нечего говорить, так как он уже приготовился к смерти. Затем он обратился к Бассанио и произнес:
— Дай мне руку, Бассанио! Прощай, не горюй,
j
GD
Ч
' " \ что я из-за тебя подвергаюсь такой невзгоде. Передай мой привет твоей жене и скажи ей, как горячо я тебя любил!
Растроганный Бассанио ответил:
— Я женат на женщине, которая для меня дороже самой жизни. Но я готов отдать за тебя и мою жизнь, и жену, и весь мир. Я готов лишиться всего, пожертвовать всем, чтобы только освободить тебя от этого дьявола.
Хотя добрая Порция и не обиделась, услышав слова своего мужа, тем не менее она не могла удержаться, чтобы не сказать Бассанио:
— Я думаю, ваша жена не поблагодарила бы вас, если бы присутствовала здесь и услышала слова ваши.
Тут Грациано, стремящийся во всем подражать своему господину, решил, что и ему надо сказать что-нибудь в духе Бассанио. И он, не подозревая о присутствии своей жены, которая в одежде писца сидела рядом с Порцией и писала, заметил:
— У меня тоже есть жена. И честное слово, я люблю ее искренно. Но все-таки я желал бы, чтобы в эту минуту она была на небе. Быть может, ей удалось бы вымолить там укрощение души этого кровожадного Шейлока.
— Вы хорошо делаете, что говорите о своем желании в отсутствие жены. Иначе оно породило бы раздоры в вашей семейной жизни,— заметила Нерисса.
Между тем Шейлок потерял терпение и воскликнул: .....
— Мы только даром тратим время! Возвратимся же к приговору суда.
Все в большом волнении ждали, что будет дальше, и от души жалели Антонио.*
j
<jl>
V
Порция спросила, приготовлены ли весы, чтобы взвесить мясо.
— Шейлок! — обратилась она к еврею.— Приведи врача, не то Антонио может истечь кровью.
Но Шейлок, который только и желал, чтобы Антонио истек кровью и умер, ответил: