Уорикшир далеко не культурная пустыня. Связи Стратфорда со столицей многочисленны и имеют особый смысл в семье, где отец вплотную занимается муниципальными делами. Маленький мальчик, которого в последнем десятилетии XVI века мы найдем в Лондоне, не маленький крестьянин, хотя его семья и имеет крестьянские корни. Если он и знаком с прелестями и трудностями сельской жизни, он также приобщается и к другому миру, более живому и деловому, миру ремесла, торговли и местной политики. Эта двойная принадлежность является богатством. Она позволяет видеть и слышать как подобных ему, так и отличающихся от него. И затем он встречает тех, чье искусство заключается в том, чтобы преображаться в других во время спектакля. Еретична нестабильность профессиональной жизни бродячего комедианта, нестабильность пространства и социальной принадлежности, зона головокружения и свободы. Уильяму остается открыть среду взрослых и двора, о котором у него уже есть некоторое представление, так как он видел королеву у Лестера в Кенилуорте. Ему также остается познакомиться с темным миром народных таверн столицы, которая, по меньшей мере, в сто тридцать раз больше по числу населения, чем его родной город.
Страница должна быть перевернута на 1576 году, если Уильям оставляет школу, чтобы помогать отцу в его делах, или на 1579-м, если он продолжает, как это вполне возможно, школьную жизнь до конца. После этого мы войдем на шесть или восемь лет его отрочества в туманную и таинственную зону, населенную легендами и анекдотами, заполняющими пустоту, до ранней женитьбы в возрасте немногим более восемнадцати лет в ноябре 1582 года. Только свет несомненной пользы продолжает вести нас по пути изучения социальной среды.
Глава 3
ВСЕ ЕЩЕ СТРАТФОРД
И НЕМНОГО ОСТАЛЬНОЙ ВЕЛИКОБРИТАНИИ
Самое значительное продвижение вперед в изучении шекспировских документов дает нам знание повседневной жизни Стратфорда во времена поэта и некоторые значимые факты, имеющие отношение к его семье. Заметный вклад сделан книгой Е. Р. К. Бринкуорта «Шекспир и трибунал нравов Стратфорда», опубликованной в 1972 году. В основу своего исследования историк положил архивы Стратфордского церковного суда. Сохранилось два реестра с декретами этой инстанции за период с 1590 года по 1616 год, то есть двадцать пять последних лет жизни Шекспира. Мы изучим эти важные документы. Они позволят нам осветить мир, в котором прожил Шекспир с 1564 года по 1585 год, хотя они и не хранят следов его действий и поступков. Таким образом мы оказываемся свидетелями пьесы парадоксального театра, где свет ярко освещает некоторые типы и второстепенные персонажи, тогда как густая тень скрывает главное действующее лицо. Посмотрим, на кого похожи те, кого Шекспир знал и кто знал Шекспира, чтобы лучше очертить его невидимое присутствие.
Название «Суд разврата», данное населением к большому недовольству и ярости лиц, составлявших церковный суд, исходит из факта, что из преследуемых законом преступлений самые пикантные и больше всего вызывающие пересуды касались телесного греха. Духовный суд заседал один раз в месяц в церкви под председательством ректора прихода в присутствии назначенного нотариуса, имеющего помощником клерка, которые записывали приговоры суда. Кроме этих ежемесячных судебных заседаний моральное состояние прихода проверяла ежегодная инспекция (Visitition). Расследования проводили церковные старосты и их помощники, уведомление о вызове в суд вручал церковный сторож, если же он не мог вручить лично в руки, то прикреплял уведомление к двери обвиняемого. Подлежащие наказанию преступления были четко определены в специальном документе под названием «Статьи расследований» («Articles of Inquiry»): «прелюбодеяние, проституция, кровосмешение, пьянство, богохульство, непристойность, ростовщичество», а также «сквернословие и разврат».
Постановления суда заносились в специальный реестр, в некотором роде «черную книгу Стратфорда, хранившую маленькие и большие преступления, наказания, штрафы и возмещение убытков. В разработанной системе презрения бедных штрафы, налагаемые церковной властью, так же как и Корпорацией, шли большей частью на снижение уровня нищеты, и можно, следовательно, подумать, что они воспринимались теми, кто их налагал, как и теми, кто их платил, не только как наказание, а также как вид подати на поддержание неимущих. Семьсот человек, получающих помощь, — немалый груз для общества на рубеже веков, и увеличение этого количества вызывает постоянное беспокойство у местных властей. Эта экономическая озабоченность ясно проявляется в твердых указаниях, даваемых населению: отказывать в приюте беременным женщинам, чье потомство могло бы утяжелить бремя общества. Экономические интересы, видно, пересекаются с заботами морального порядка, и наказание плотского греха находится на первом месте среди хлопот церковного суда, так как на это указывает полученное им прозвище. Любовь к ближнему получает извращенное выражение и осуществляется вразрез с тем, чему учит Евангелие. Женщине, ставшей матерью не будучи замужем, отказывается даже в месте в хлеву. Живое воплощение греха, она также угрожает экономическому равновесию местных финансов. Если она не местная, нужно, как это делают с бродягами, прогнать ее в родной приход. Уроженка этих мест вызывается в суд, который стремится заставить ее признаться, кто отец, и приговаривает к публичном}’ покаянию: много недель подряд во время воскресной службы стоять перед прихожанами «одетой как обычно» или покрытой белой тканью, что является самым суровым наказанием. Бринкуорт без удивления отмечает, что на практике нарушающие супружескую верность женщины занимают суд больше, чем мужчины, с которыми они спали. Позор испытывать им. Некоторые, как Томас Керл в 1593 году, завлекают к себе беременных девушек, чтобы воспользоваться ими безнаказанно. Ведь зло уже сделано.
Если виновное лицо отказывается подчиниться, это автоматически влечет отлучение от церкви. Мера не бесплатная. Для отлученного она стоит 16 пенсов: 8 — судье и 8 — секретарю, не считая нотификационных издержек, платы сторожу по два пенса за пройденную милю. Чтобы получить абсолюцию (отпущение грехов, судебное решение об освобождении от наказания), нужно заплатить 18 пенсов, равно разделенных между судьей и секретарем, конечно, после предусмотренного покаяния, за исключением тех случаев, когда суд соглашается смягчить наказание, заменив его штрафом в пользу бедных. Абсолюционный документ тоже не бесплатный: 8 пенсов для судьи и 8 пенсов для секретаря. Кроме испытанного унижения издержки в течение такого процесса составляют порядка 2 шиллингов и 11 пенсов, равных приблизительно заработной плате сельскохозяйственного работника за полную трудовую неделю. Если отлученный медлит с просьбой о возвращении к пастве, к нему применяются строгие принудительные меры. По прошествии сорока дней отлучения церковный суд может потребовать ущемления его гражданских прав. Прихожанин англиканской церкви, наказанный ужесточенным отречением, отделяется как от церковного прихода, так и от гражданского. Ни профессионально, ни социально он больше не может, теоретически, посещать кого бы то ни было. Виновные во встрече с ним сами подвергаются преследованиям.
Дела супружеской измены тесно переплетаются с клеветой и оговором, неизбежно развивающимися в тесной общине, где все друг друга знают, где некоторые хотят все знать и не удерживаются от вымысла и где накопленная злоба часто по ничтожным мотивам находит грязный способ свести счеты через церковный суд. Семья Шекспиров пройдет через два таких судебных дела, очень тяжелых, одно из которых будет полностью сфабриковано. Церковь благодаря своим судам и их роли является почти эпическим явлением.