И теперь мы войдем в период, являющийся одновременно периодом самых сильных страстей, которые когда-либо драматург разворачивал на сцене своего театра, и период самых значительных и самых разумных экономических вложений, которые он сделал у себя в Уорикшире. Нам кажется, что человеческое существование достаточно продолжительно и достаточно сложно, чтобы включить эти два аспекта, чтобы одновременно проявить эти два лица.
В конце лета 1602 года, то есть через пять лет после покупки «Нью Плейс», Шекспиру предоставляется случай присоединить к своим владениям маленький дом и сад, расположенные напротив «Нью Плейс», с другой стороны Чепел-лейн, за часовней, домом и школой. Сегодня на этом месте стоит школа. Все вместе, представляющее почти 10 аров (соток), является леном поместья Ровингтона, расположенного в тринадцати километрах севернее Стратфорда. Шекспир должен был тогда предстать, чтобы получить самому документ на право владения. Он этого не делает. Раз он все же входит в права владения, так как в описи поместий Ровингтон, составленной в 1606 году, указан принадлежащий Шекспиру лен, значит, получение документа — чисто техническая формальность и не представляет ни трудностей, ни какого-либо риска по сравнению с приобретением «Нью Плейс», о подтверждении покупки которого он хлопотал раньше. Это несоответствие говорит и о том, что Шекспира не было в Стратфорде в конце сентября 1602 года.
Шекспира также нет в Стратфорде 1 мая 1602 года, когда его брат Гилберт, которого он назначает своим доверенным лицом, получает от его имени акт передачи права на собственность в отношении земельной собственности в 107 акров (немногим более. 43 га) пахотных земель, расположенных в Олд Стратфорде. Речь идет об участках, рассеянных по северной части Стратфорда с правом на пастбища на прилегающих лугах. Шекспир выплачивает сумму в 320 фунтов Уильяму и Джону Коумам, дяде и племяннику. Как и «Нью Плейс», купленные земли принадлежали раньше роду Клоптон. Одежда нового стратфордского джентльмена шьется из материала бывших мелкопоместных дворян. Эти земли послужат приданым, когда в 1607 году будет выходить замуж Сюзанна.
В 1605 году он делает инвестицию, которую Куини и Стерли советовали ему сделать в то время, когда он стал владельцем своего большого дома. Он покупает у Ральфа Хыобода десятины арендной платы с половины сельскохозяйственных производств приходов Олд Стратфорда, Бишоптона, Уэлкоума и некоторых производств Стратфорда. За это он выкладывает сумму в 440 фунтов. Известно, что доход от его вложений через несколько лет будет составлять 60 фунтов в год, из которых нужно будет выплатить 17 фунтов в муниципалитет, владельцу десятин, и пять фунтов Джону Беккеру, субарендатору продавца Хьюбода и родственника первого покупателя десятин. Видим, что доход от этого вложения капитала далек от того, чтобы быть единым речным потоком, он струится по обширной поверхности и расходится во множество рук. Однако Шекспир приобретает значительный лот. Из расчета прибыли в 38 фунтов в год он может надеяться вернуть свои капиталы в двенадцать лет. Арендный договор, заключенный с первоначальным владельцем десятин в 1544 году на 94 года, истекает только в 1636 году. Таким образом, впереди еще остается двенадцать лет чистой прибыли после предположительной даты, когда заплаченная сумма окупится. В действительности Шекспир не доживет до этого периода.
Здесь снова встает вопрос о доходах Уильяма. Он инвестирует 760 фунтов в течение четырех лет в сельское хозяйство своего города. Раньше он купил красивый дом и заплатил свою часть за стены «Глобуса» в Лондоне. Он ничего не продал из недвижимости, унаследованной от отца. После смерти последнего сестра Уильяма Джоана, вышедшая замуж за шляпника Уильяма Харта, будет занимать часть дома на Хенли-стрит.
В течение двадцати лет его творческой карьеры его домашний быт в Лондоне кажется очень скромным. Он множество раз меняет место жительства, но живет как простой квартиросъемщик. Мы знаем, что между 1602 и 1604 годом он перебирается через Темзу и снимает себе жилище в квартале Криплгейт Он снимает жилье у семьи французского гугенота Кристофера Монтжуа, мастера дамских шляп. У Монтжуа в 1604 году Шекспир оказывается втянутым в ситуацию, достойную комедии иди фарса. У шляпника есть ученик по имени Стефан Бэллот, которого он хочет женить на своей дочери Мэри. 4 ноября 1604 года он добивается цели при помощи красноречия и, как кажется, красноречия своего жильца Шекспира, которого он уговаривает надавить на Бэллота. Об этом нам известно из судебного процесса, начатого Бэллотом против своего тестя в 1612 году из-за невиданного за Мэри приданого в размере 60 фунтов, которыми соблазнили будущего зятя, обещая 200 фунтов дополнительно по завещанию. Таково содержание тяжбы. Шекспир вызван свидетелем на процесс 11 мая 1612 года.
«Уильям Шекспир из Стратфорда-на-Эйвоне в графстве Уорикшир, джентльмен в возрасте 18 или около того… свидетельствует. В ответ на первый вопрос свидетель говорит, что он знает стороны… В ответ на четвертый вопрос свидетель сказал, что обвиняемый обещал жалобщику приданое за своей дочерью, но что в отношении суммы приданого он не помнит, так же как и дату, когда оно должно быть отдано, и тем более не знает ничего об обещании обвиняемого жалобщику суммы в двести фунтов в своем завещании, если он женится на Мэри… И ему нечего больше добавить…»
Фигурирующая здесь подпись — первая в хронологическом порядке из шести шекспировских подписей, которые идентифицированы. Две другие относятся к покупке помещения у Доминиканцев в 1613 году, три оставшиеся находятся в завещании. В своих показаниях Шекспир ясно помнит только одно, что он согласился сыграть роль посредника в деле брака дочери и ученика
Живя у Монтжуа на углу Монквелл-стрит и Силверстрит, чтобы дойти до «Глобуса», Шекспир должен или спуститься по Силвер-стрит, повернуть направо и идти прямо по Вуд-стрит, проходя мимо церкви св. Албана, затем, делая крюк в сто метров в Чппсайд, или пойти по одной из маленьких улочек, ведущих более или менее прямо к Темзе. Если он поворачивал налево в Чипсайд, это вело его к кладбищу св. Павла с его книжными лавками, к которым он также мог добраться, поднявшись по Силверстрит, затем быстро повернув налево на Нобл-стрит и опустившись по ней, а также по ее продолжению Фостер-лейн до Чиисайда. Два маршрута создавали три стороны узкого и вытянутого треугольника, ориентированного с севера на юг Путь от дома на Криплгейт до набережной представлял немногим более километра. Прибыв туда, поэт мог сесть в лодку на ступенях Доминиканцев и пристать на другой стороне, на южном берегу, на ступенях Парис Гарден, например 'Когда оставалось каких-нибудь семьсот метров пройти пешком, чтобы добраться до «Глобуса». Если он хотел сэкономить на пересадках, он мог также проследовать по Чипсайд-стрит и Ломбард-стрит, взять направо по Грейсчог-стрит и спуститься по ней к Лондонскому мосту. После перехода через мост до «Глобуса» оставалось семьсот метров.
Посередине пути от дома Монтжуа до реки находилась таверна «Сирена». Фасадом здание выходило на Брид-стрит, а один выход был на Фрайди-стрит, называемой улицей Пятницы жившими на ней пьяницами. Ее хозяином был Уильям Джонсон. Как мы это увидим, Шекспир должен был быть в сердечных отношениях с Уильямом Джонсоном, потому что он сделал его одним из трех администраторов купленного им помещения привратниц-кой у Доминиканцев. Таверна служила резиденцией Фрайди-стрит-клуба, основанного сэром Уолтером Раллеем. Члены клуба собирались каждый вторник каждого месяца и кроме Шекспира включали и других известных людей театра и литературы: Фрэнсиса Бомонта, Джона Флетчера или еще Бена Джонсона, поэта Донна, или путешественника-рассказчика, писателя Томаса Кориота, который описывал нравы посещенных им стран и высказал, например, удивление, что в Венеции на сценах театров играют женщины.