Джон и его жена поселились в принадлежавшем Джону доме в Олд Таун недалеко от церкви св. Троицы. Это было просторное и удобное строение с большим садом.
У доктора Джона Холла была хорошая репутация, и о нем знали не только в Стратфорде и его окрестностях. Его записи, по крайней мере, один из оставленных им блокнотов, были переведены с латинского и опубликованы под заголовком «Некоторые наблюдения над английской личностью» (Джеймсом Куком, врачом, который их купил у вдовы Джона Сюзанны). По его словам, Сюзанна, казалось, не узнала почерк своего мужа, из чего он сделал вывод, что старшая дочь Шекспира не умела читать.
Нам не кажется это убедительным. И в самом деле, возможно, что Сюзанна, которой эти записки ничего не говорили, потому что были написаны на латыни с системой сокращений, доставивших большие хлопоты переводчику, решила воспользоваться случаем и получить какие-нибудь деньги, продав документы, не интересовавшие ни ее, ни ее близких. Но почувствовала себя неловко, когда незнакомый покупатель узнал записки ее покойного мужа. Ее сопротивление не подтверждение того, что она не умела читать. Из этого эпизода вытекает другой вопрос: что стало со вторым блокнотом? Может быть, в утерянных записях Холла есть упоминание о состоянии его тестя, раз в напечатанных записях описаны способы, какими он вылечил свою жену Сюзанну от колик, а дочь Элизабет от конвульсий лица и постоянной лихорадки. Это позволило бы, в частности, прояснить причины преждевременной смерти Шекспира в возрасте 52 лет. Все усилия найти этот блокнот остались напрасными.
Многие переведенные из блокнота наблюдения заканчиваются записью «благодарению Бога, позволившего исцеление». Удивительно, но среди рассмотренных им случаев очень редки те, где он обращается к кровопусканию. Обычно Холл лечит малярию, кашель и болезни легких, офтальмию, геморрои, дисменорею, рвоты и головные боли и особенно цингу, которая производит опустошения во всех слоях населения из-за скудного питания. Для лечения он рекомендует растения с большим количеством витамина С.
Его пациенты ценят его профессиональные качества. Он проделывает на лошади большие расстояния иногда сам больной, страдающий приступами геморроя, делающими его передвижения особенно мучительными. Часто такие экспедиции подолгу задерживали его вдали от дома.
Пациенты очень признательны ему, и зажиточные порядком его вознаграждают, о чем он упоминает мельком. После смерти тестя Холл помимо его воли избирается в муниципалитет. Он понимает, что эти функции плохо сочетаются с его профессиональными обязанностями и выходит из себя, когда пробуют наложить на него штраф за то, что он не присутствовал на заседании, занятый своими больными.
Если исключить «Ромео и Джульетту» с ее фармацевтом-травником и аптекарем, продавцом ядов, только во второй половине творчества Шекспира медицина и доктора все больше входят в диалоги. Это «Конец — делу венец», «Король Лир», «Макбет», «Перикл» и «Цимбелин». Когда же в семью входит Холл, Шекспиру остается создать только доброго и мудрого доктора в «Цимбелине» (1610). Таким образом, нельзя заметить особого влияния семейного события на его драматическую фактуру. Обратим внимание на то, что есть некоторая ирония в этом альянсе с человеком пуританских склонностей, так как Шекспир как по своему характеру, так и методу представления своих персонажей, не очерняя и не идеализируя никакой из типов, оставляет мало шансов пуританину, как это подтверждают Мальволио из «Двенадцатой ночи» или Анджело из «Меры за меру».
Джон Холл прямолинеен, что подтверждают его отношения с муниципальной инстанцией Стратфорда. Он, конечно, набожен, но не зануда. Наконец, он хорошая партия для Сюзанны, которой родители, естественно, не желали оставаться долго незамужней, как ее мать. В семью входит джентльмен; и его добрая репутация, увеличивающаяся в дальнейшем, его, кажется, порядочное поведение, наконец, его возраст являются в некотором роде залогом равновесия и возможного счастья, но счастье не главное в браке по расчету того времени. Анна Шекспир должна думать об этом с облегчением, может быть, с долей сожаления, — но в этом нет уверенности, — ведь сама она нашла себе молодого мужа при случайных обстоятельствах.
«ЭДМУНД ШЕКСПИР, АКТЕР»
12 августа 1607 года на кладбище церкви св. Эгидия, расположенном около Криплгейта, похоронен «Эдвард, сын Эдварда Шекспира, актер-бастард». Полагают, что повторение имени Эдварда — ошибка гравера, так как за ним замечена привычка быть невнимательным в своих надписях, и нужно читать «Эдмунд». Последний ребенок Джона и Мэри Шекспиров присоединяется к своему старшему брату в Лондоне, чтобы работать в театре, но неизвестно, когда он пустился в путь в столицу. Однако речь может идти и о незаконнорожденном ребенке, признанном отцом, которому тогда было двадцать семь лет. Возраст ребенка неизвестен. В июле и августе снова вспыхивает эпидемия чумы, и притихнет она только к ноябрю. Возможно, Эдмунд Шекспир — жертва этой эпидемии. Его похоронили в церкви св. Спасителя 31 декабря 1607 года. Дьяк записал: «Эдмунд Шекспир, актер, похоронен в церкви под звон большого колокола перед полуднем, XX ш.». Плата в 20 шиллингов соответствует очень пышным похоронам, как говорят. Обычное захоронение на кладбище только 2 шиллинга и обычный звон колокола — 1 шиллинг. Решили, что Уильям — а может, и Гилберт, если он был в Лондоне — все делает для брата, избравшего ту же профессию, но он в ней остался настолько же неизвестен, насколько его брат стал знаменит. По крайней мере, в одном Уильям и Эдмунд разделят общую судьбу: быть похороненными на берегу реки.
Отмечающий конец 1607 года траур сменяется радостью от рождения без осложнений ребенка в семье Сюзанны и Холла в Стратфорде. Элизабет крестят 21 февраля 1608 года. В Лондоне всю первую половину года назревает чума, в июле она разгорается. Театры закрываются, и «Комедианты короля» на восемь недель прекращают свой зимний сезон при дворе. Однако они заметно продвигаются в своем внедрении в Лондон, и в августе, наконец, реализуется большой проект Бербеджа открыть театральный зал в бывшем Доминиканском монастыре, с двенадцатилетней задержкой. Протесты элегантного соседства не возобновляются, как известно, хотя все указанные отрицательные моменты еще остаются. Если и раздавались отдельные голоса против размещения труппы, они остались без ответа. Как можно бороться против слуг Его Величества?
9 августа знаменуется новой формой партнерства, придуманной братьями Бербеджами: Уильям Шекспир становится владельцем седьмой части стен театра Доминиканцев. В отличие от того, как было с «Глобусом», где Ричард и Катберт сохраняли за собой право собственности на половину здания, на этот раз Бербеджи, Уильям Шекспир, Джон Хеминдж, Генри Конделл, Уильям Слай и Томас Эванс имеют равные части собственности. «Комедианты короля», не оставляя своего открытого театра «Глобус» на южном берегу Темзы, теперь уже на северном берегу в трехстах метрах от церкви св. Павла располагают крытым театром, удобным зимой, предоставляющим лишь семьсот мест, но лучших по сравнению с местами в «Глобусе». Размер зала: 46 на 47 футов (14 x 15 м) Новшеством стала возможность создавать затемнение сцены, закрывая ставни. Впечатление от ночных сцен от этого должно было улучшиться. Теперь «Комедианты короля» могли узнать, стоила ли игра свеч. Закрытие театров на длительный срок, может быть, позволило Шекспиру побывать в Стратфорде.
Вхождение «Комедиантов короля» во владение своим новым театром совпадает с началом длительного кризиса в отношениях между двором и детской труппой под управлением Натаниэля Гилса и Генри Эванса. «Королевская капелла мальчиков», переименованная после восшествия на престол Якова I в «Мальчиков королевских удовольствий», стала предметом обсуждения в Лондоне в результате того, что они представили публике пьесы, расцененные как подрывные, такие как «Курс на восток» («Eastward Но», 1605) Чепмэна, Джонсона и Марстона или «Заговор и трагедия Чарльза, герцога Байрона» («The Conspiracy and Tragedy of Charles, Duke of Byron», 1608) Чепмэна. Первая содержит малоприятные для шотландцев сцены Известно, что Яков I Английский является также и Яковом VI Шотландским, и следовательно, остро реагирует на все, что кажется нацеленным на Шотландию. Вторая, с сюжетом из современной французской истории, осложненной религиозными столкновениями, возмущает посла Франции и ведет к перемещению труппы мальчиков в удаленный театр, в не пользующемся хорошей репутацией квартале, в театр Кармелиток («Whitefriars»), чье название они возьмут.