Драматург, может быть, показывает здесь сцену, подсмотренную раньше на Хенли-стрит между Уильямом Уедгву-дом и Ричардом Хорнби.
В период юности Шекспира в Стратфорде жило двести семей. Это составляет от 1 000 до 1 500 человек. Для сравнения, население столицы в то время — приблизительно 200 000 душ. Страна насчитывает каких-то три миллиона жителей, что намного меньше, чем за два века до первой эпидемии чумы. Если обратиться к городам, расположенным рядом со Стратфордом, Ковентри на северо-востоке насчитывает 7 или 8 тысяч жителей и входит в число шести самых крупных провинциальных городов.
Бирмингем на севере такого же размера, что и Стратфорд. Уорчестер на западе имеет население, насчитывающее 7 тысяч человек, и Глостер на юго-западе насчитывает каких-то 5 000 душ.
Самая короткая дорога, по которой ребенок идет в школу, примыкающую к часовне Гильдии, заставляет его подняться по Хенли-стрит, пройти мимо кузнеца и портного, затем повернуть направо на Хай-стрит. Вверху Хай-стрит справа находится дом Адриана Куини, процветающего галантерейщика и солидного человека, друга семьи и бельи-фа в 1559, затем 1571 годах, когда он вместе с Джоном Шекспиром ведет переговоры в высоких инстанциях о делах Корпорации. Ричард Куини, его сын, и Уильям будут находиться в деловых отношениях. Нужно пройти по всей Хай-стрит, там слева на Шип-стрит, практически на перекрестке, находится булочная Роджера Сэдлера. Он и отец Уильяма вместе ведут дела. Сын Роджера Сэдлера, Хемнет, наследовавший булочную, и его жена Джудит станут большими друзьями Уильяма и его жены. В своем завещании Уильям оставит ему деньги на покупку перстня в память о нем. Хемнет станет одним из четырех свидетелей последней воли своего друга. Уильям и Хемнет должны быть примерно одного возраста. Следовательно, возможно, оба друга вместе проходят путь, который остается Уильяму до школы. Итак, нужно проследовать прямо по Хай-стрит и Чепел-стрит до часовни Гильдии. Сразу за этим зданием, находящимся по правую руку и в его продолжении, находится здание с залом совещаний муниципального совета и залом школы.
Дорога в школу могла быть дугообразной и спускаться дальше на восток по Бридж-стрит. Там, на углу улицы, Уильям проходит мимо дома Генри Филда, с которым Джон Шекспир рассорился в 1557 году. Они помирились, потому что после смерти Генри Филда в 1592 году Джон Шекспир будет заниматься инвентаризацией имущества кожевенника. Его сын Ричард Филд, на три года старше Уильяма (он родился в 1561 году), станет владельцем типографии в Лондоне. Именно он займется печатанием первых произведений Уильяма. Можно предположить, что они некоторое время учились вместе. От Филдов затем нужно спуститься по улице с постоялыми дворами «Лебедь» и «Медведь», затем повернуть направо за угол здания, чтобы проследовать по Банк-Крофт-Сайд вдоль реки Эйвон, и, наконец, повернуть к часовне Гильдии на Уркерс-стрит. Конечно, путь несколько длиннее, но детей всегда увлекает вода с тайной или открытой жизнью, со своими сменяющимися режимами, со своими опасностями, своими легендами. С моста Клоптон открывается прекрасный вид на реку как вверх по течению, так и вниз.
Мы в 1573 году. Уильяму 9 лет. Речь идет уже не о школе для малышей, а о старшей школе, куда поступают в 7 лет, умея читать и писать, и где проводят семь или восемь лет, прежде чем поступить в обучение профессии или в университет.
Школа называется «free grammar school» (бесплатная грамматическая школа), это бесплатная народная школа, и в качестве таковой — культурное новшество. Первые грамматические школы были основаны при Эдуарде VI, чье царствование было коротким (1547–1553). Во время правления Елизаветы они распространяются. Речь идет о скорейшем заполнении пустоты, образованной ликвидацией монастырей, чьи школы были предназначены для народных слоев. Школы Возрождения несут признаки эволюции в самой концепции обучения. В средние века продвинутое обучение было предназначено только для сыновей из знатных семей и основано на поучении, а подготовка к взрослой жизни и обучение манерам поведения происходили в доме родственников или друзей, куда помещали молодого человека в качестве пажа. Немногие удостаивались этой привилегии. Английские педагоги резко выступали против поучений и были за школу, где маленький мальчик мог мериться силами с ровесниками и находить личное равновесие благодаря своей компании.
Заметим, что в XVI веке девочки меньше, чем в средние века, имели доступ к образованию. Образование было предназначено для мальчиков. Сестра Уильяма Джоана Шекспир едва умела подписать свое имя. Из двухсот восьмидесяти одной школы, зарегистрированной при правлении Елизаветы, сто тридцать пять основаны во время ее царствования. Бесплатное обучение перемежается с платным, установление платы находится в ведении администрации, и ее уровень зависит от состояния семьи. Так, в школе Шрузбери сын аристократа должен платить 10 шиллингов, сын дворянина 6 шиллингов и 6 пенсов, сын джентльмена не больше 3 шиллингов и 4 пенсов, обычный гражданин — только 4 пенса. Относительна привилегия Джона Шекспира в бесплатном обучении своих детей в силу его общественного положения. Настоящая привилегия — это быть достаточно богатым, чтобы не заставлять детей работать с раннего детства, чтобы прилично одевать ребенка и покупать школьные принадлежности. Это было в 1574 году. Нужно было также верить в добродетели образования, а эта вера далека от того, чтобы быть общераспространенной. При случае недоверие превращается в активную ненависть, как это обнаруживается в народных восстаниях.
И даже для просвещенных умов распространение образованных людей — есть тревожный фактор нарушения социального равновесия. С удивлением находим этот аргумент у Френсиса Бекона. В своем докладе королю Якову I «Великое восстановление наук» (1605) он говорит, что данные знания не являются знаниями для всех. Цель Бекона — убедить короля употребить завещанное Томасом Сатеном, которого называли самым богатым простолюдином Англии, не на дотацию школ, а на университеты.
В своем обзоре состояния Англии, включенном в «Хронику» Холиншеда, опубликованную в 1577 году, Уильям Харрисон заявляет: «По всему королевству есть большое число грамматических школ, хорошо дотируемых, призванных оказывать помощь бедным ученикам, и сегодня под управлением королевы редка Корпорация, у которой нет грамматической школы».
В Стратфорде первое упоминание о школьном учителе относится к 1295 году. Бесплатная школа создана в 1482 году под эгидой гильдии Святого Креста. В 1553 году грамматическая школа становится «новой королевской школой» В ней есть учитель с оплатой 20 фунтов в год. Классы располагаются в помещении, находящемся над залом совещаний Корпорации. Учитель живет за школой. Учителей, сменявших друг друга с 1571 по 1776 годы, когда Шекспир посещает грамматическую школу, зовут Уолтер Роуч (1571–1573), Саймон Хант (1571–1575) и Томас Дженкинс (1575–1579). Все трое имеют дипломы Оксфордского университета. Хант оставляет свой пост, чтобы поступить на службу в иезуитский колледж. Именно он является учителем Уильяма в течение нескольких лет, несомненно, между семью и одиннадцатью годами. В 1580 году Хант сменяет иезуита Роберта Парсонса в качестве духовника и умирает в 1585 году. Примечательно обнаружить на пути молодого Шекспира католика, если только Хант-учитель и иезуит одно и то же лицо, что более чем вероятно, однако Шенбаум отмечает существование другого Ханта, умершего в Стратфорде в 1598 году.
Школьный учитель должен быть одобрен церковной властью, то есть ректором прихода и епископом Уорчестера. Англиканская церковь не могла бы закрыть глаза на явные случаи папизма. «Книга публичных молитв», выпущенная Елизаветой в 1559 году, — лучшее свидетельство остающегося тесным родства церкви с исходной религией, отброшенной больше по политическим причинам, нежели теологическим. Наконец, нужно вспомнить, что еще свежо в памяти политическое и культурное потрясение от отделения от Рима в 1534 году, новая культурная данность еще не очень хорошо ассимилирована. Все эти факторы объясняют, почему в то время старая религия может все еще иметь много симпатизирующих ей и ее приверженцев.