Часто соотносят снижение драматической активности Шекспира и его возвращение в Стратфорд к 1610 году. Первый биограф Шекспира Николас Роу нарисовал без-мятежную картину праздного патриарха, поддерживающего дружеские отношения и ожидающего смерть в домашнем уюте.
Документы, которыми мы располагаем, не позволяют думать о спокойной старости. Если признать усталость драматурга, его чувство, что он уже много сделал для театра, это не обязательно означает усталость и отвращение ко всему остальному в жизни. Шекспиру только сорок восемь лет, когда он пишет свое последнее самостоятельное произведение «Буря». И мы видим, что ничто не подталкивает заметить в нем разочаровавшегося и отошедшего от своей публики мага, как в Просперо в Эпилоге… Очень сильная и убедительная картина разочарованного мага, с которой соглашались многие исследователи, является именно следствием шекспировской увлеченности и подтверждением, что он еще во всем своем блеске, а не в упадке.
Расхожее представление о старом человеке в ожидании смерти, а также о больном человеке, по крайней мере, до 1615 года, не соответствует его активности.
Даже если Шекспир желал устраниться как драматург, ему невозможно было это сделать, если он не прервал своих связей с «Комедиантами короля». Поскольку он оставался пайщиком труппы, он также оставался еще и слугой королевских покоев, в качестве последнего должен был в торжественных случаях находиться при Его Величестве. Следовательно, вполне вероятно, что он бывал в Лондоне во время придворных празднеств, по крайней мере, части из них на рубеже 1612–1613 годов, когда играли «Карденио». Могли он не присутствовать на празднествах, отмечавших в начале 1613 года свадьбу принцессы Елизаветы, дочери короля, с курфюрстом Пфальцским? «Комедианты короля» представили двадцать пьес при дворе, среди которых восемь было шекспировских. Неизвестно, находился ли драматург в Лондоне во время фатального представления «Генриха VIII», когда сгорел «Глобус».
В 1613 году в сотрудничестве с Ричардом Бербеджем Шекспир задумывает эмблему графу Ретленду для турнира, организованного в память о восшествии на престол Якова I.
Участие драматурга в написании «Двух благородных кузенов», пьесы к открытию театра весной 1614 года, свидетельствует, что мосты с жизнью труппы не сожжены. Если предположить, что эго все же произошло, когда оно могло случиться? Отсутствие какого-либо упоминания в завещании, переписанном им в начале 1616 года, о его долях в театре «Глобус» и театре Доминиканцев интригует. Нужно ли понимать это так, что Шекспир в данный момент уже урегулировал все и уступил их своим компаньонам? Это самая правдоподобная гипотеза: завещание своей доли наследникам могло бы привести к осложнениям и судебным разбирательствам, в которых «Комедианты» имели уже слишком большой опыт. Стоимость его частей трудно определить, за исключением того, что касается недвижимости. Израсходовал ли он те 10 фунтов, что были выплачены каждому из семи совладельцев половины театра «Глобус»? Этот вопрос остается на сегодняшний день без ответа.
В 1610 году в соответствии с процедурой, рассмотренной уже нами при покупке им резиденции «Нью Плейс», Шекспир, или, скорее, «Willielmus Shakespear generosus» по формуле вежливости официального документа, получает подтверждение сделки, в результате которой он становится владельцем земель в Олд Стратфорде в 1602 году. В 1611 году он принимает участие в процессе против семьи Коум и других, чтобы заставить их вернуть долги Джону Беккеру, наследнику десятин с арендной платы, частично выкупленных Шекспиром. 24 июля 1605 года семья Коум воспользовалась юридически неразрешимой ситуацией, чтобы разорвать обязательство. Дружба с семьей Коум, впрочем, не страдает, и перед нами пример из тысяч четкого разделения в то время между личными чувствами и юридическим процессом. В 1611 году опять имя Шекспира появляется в документе от 16 сентября, сохранившемся в Стратфорде. Это подписной лист состоятельных граждан Стратфорда во исполнение закона, принятого парламентом для поддержания королевских дорог.
В мае и июне 1612 года находим Шекспира свидетелем в Лондоне по делу Бэллота против Монтжуа, владельца квартиры на Криплгэйт.
В начале 1613 года Уильям Шекспир совершил покупку привратницкой монастыря Доминиканцев в Лондоне. Как отмечает Шенбаум, сделка была непростой. При покупке у Шекспира было три сотоварища по крайней мере, на бумаге: Уильям Джонсон, хозяин таверны «Сирена», некий Джон Джексон и Джон Хеминдж, наверное, его друг из труппы. Завещание обнаруживает, что Шекспир на самом деле был единственным владельцем имущества. Но присутствие троих имело важное юридическое последствие, потому что по смерти владельца имущество изымалось из доли Анны Шекспир. Эту процедуру много обсуждали, видя в ней знак враждебности драматурга к своей жене. Но если и бесспорно желание отделить ее от получения прибылей с этого капиталовложения, Шенбаум прав, напоминая, что Шекспир принял такое решение только в отношении этой части своего состояния, оставив остальное в распоряжении Анны. Какой бы ни была интерпретация, остается утверждать, что Шекспир для ведения своих дел умело пользовался законами.
С сентября 1614 года по сентябрь 1615 года проходит «кампания по огораживанию пахотных земель, расположенных в приходах Олд Стратфорд, Бишоптон и Уелкоум». Хоть и не кажется, что принадлежавшие Шекспиру земли подлежали огораживанию, но Шекспир, как и Корпорация. с которой он делил право на часть десятин через множество посредников, мог быть задет этим изменением статуса сельскохозяйственных угодий, связанным с переводом пахотных земель в выгонные, к тому же, как мы видели, его инвестиции еще не были погашены.
Дело выходит на авансцену 5 сентября 1614 года, когда секретарь Томас Грин обнаруживает список владельцев земельной собственности в Олд Стратфорде, среди первых в списке находится тот, кого он называет «своим кузеном Шекспиром». С 28 октября Шекспир заключил договор, который охранял его от снижения доходов вследствие огораживания. Это отношение характеризует сообразительность и реализм в делах.
В 1614 году в Стратфорде вновь отмечается пожар, но менее сильный, чем предыдущие, но все же причинивший ущерб в виде потери пятидесяти четырех жилых домов. К счастью, не задет ни один из принадлежавших Шекспиру домов. На Новый год этого же года «Нью Плейс» дает приют проповеднику, имя которого неизвестно. Это одна из обязанностей именитых горожан — принимать известных гостей города во время их визитов.
В апреле и мае 1615 года Шекспир с присущей ему осторожностью стремится собрать все необходимые документы, подтверждающие законность своего владения при-врагницкой монастыря Доминиканцев.
Жизнь в Стратфорде если и давала Шекспиру некоторое удовлетворение от жизни в одном из лучших домов Стратфорда, то не была идеальным пребыванием в кругу друзей за философствованием в ожидании смерти, как воображает Николас Роу. В 1604 году, например, Шекспир имел спор со своим соседом по Хай-стрит, аптекарем Филиппом Роджерсом, которому он продал обращенного в солод зерна на сумму в 1 фунт 19 шиллингов и 10 пенсов, затем одолжил тому же Роджерсу 2 шиллинга, получив только 6 шиллингов от общего долга, достигшего 2 фунтов 1 шиллинга и 10 пенсов. Он вынужден был прибегнуть к посредничеству адвоката Уильяма Тетертона и юридическим процедурам.
В 1613 году старшая дочь Сюзанна, уже шесть лет как замужем, оказывается жертвой преследований Джона Дейна-младшего, обвинившего ее в «в заболевании гонореей, в беспутном поведении с Ральфом Смитом у Джона Пальмера». Сюзанна привлекла в качестве свидетеля своей честности Роберта Уоткота. Его найдем в числе свидетелей завещания Шекспира. Клеветник не предстал перед судом, который отлучил его от церкви, восстановив таким образом честь истицы. Любопытно, дочь Сюзанны, Элизабет Холл, 22 апреля 1626 года вышла замуж за Томаса Неша, племянника Фрэнсис Неш, которую Джон Лейн, отец клеветника, взял в жены в 1584 году. Джон Лейн-младший через два года с ложными обвинениями набросится на пуританского приходского пастора.
Две смерти и брак под плохим предзнаменованием омрачили последние пять лет жизни поэта. Он потерял своих двух братьев Гилберта и Ричарда. Гилберт, как помним, присоединился к брату в Лондоне, владел галантерейной лавкой, похоронен 3 февраля 1612 года. Ричард, как кажется, никогда не покидал Стратфорд, похоронен 4 февраля 1613 года. Но, несомненно, большие мучения Шекспиру доставил брак Джудит. Джудит был тридцать один год, и казалось, что опа никогда не выйдет замуж, когда определились ее отношения с Томасом Куини, третьим сыном Ричарда Куини, посредника в делах муниципалитета перед властями в столице и друга Шекспира. Томас был на четыре года моложе Джудит. Пара соединилась 19 февраля 1616 года, то есть во время Поста, что требовало специального разрешения. Этот документ им выдан не был, и Томас и Джудит были отлучены от церкви. Само по себе это событие не было удивительным для родителей Джудит, у которых у самих были сложности с религиозным календарем. Но в маленьком городке, где все быстро распространяется, вряд ли супруги Шекспиры не были в курсе того, что у Томаса Куини была связь с некой Маргарет Уилер. У истории был грустный и гнусный конец. Беременная от Томаса девушка умерла при родах, так же как и ее ребенок через месяц после брака Томаса и Джудит.