Руи рассмеялся радостным и безудержным смехом мальчишки, рожденного с котлом, кипящим весельем и лёгкой иронией. - Ну, омлеты - с ветчиной или без нее - иногда тоже бывают трагедиями, когда их совершенно невозможно есть. А теперь передай мне полотенце, а то вода остывает. Он встал в кадушке, прикрывая руками промежность и, отвернувшись от другого мальчика, перебрался из кадушки на коврик.
- Позволь мне обтереть тебя, - пробормотал Дикон. - Я смогу сделать это намного лучше, чем ты.
- Почему? Мессир Уилл сказал, что ты должен научить меня играть в пьесе. А ты решил стать мне слугой?
- Слугой не тебе - твоему телу! - произнёс Дикон, затаив дыхание. - Да! Вот кем я хочу быть.
- Поскольку это твоё странное желание, я не стану вступать в дебаты, как в парламенте, - сказал Руи. - Ты можешь вытирать мне спину - пока я буду вытирать себя спереди.
- Крайняя плоть Бога, Руи, - взорвался Дикон, теряя над собой контроль, - но ты для меня невыносимая мука!
- Как же так? Я не коснулся даже волоска на твоей голове.
- Но ты сначала искушаешь меня, а потом отталкиваешь!
- Искушаю тебя? Как, каким образом?
- Будучи таким, как ты телесно, и тут, обнаженным предо мной. Поворачиваешься ко мне спиной в кадке и выходишь из нее, когда ты, должно быть, прекрасно понимаешь, что я жажду увидеть тебя всего!
- Нет, Дикон, я не знал ни об этом, ни о том, как ты чувствителен, так что прости меня. Видишь ли, я настолько привык к суровой жизни на улицах, что иногда забываю о тонких нюансах правильного поведения. Что касается желания увидеть меня полностью обнаженным - будь терпеливым, друг мой, потому что ожидание удовольствия часто приносит больше удовлетворения, чем его осознание.
- Тут я не могу с тобой согласиться, хотя мессир Уилл всегда говорит мне, что я ношу свое бедное сердце не только на рукаве, но и на всем своём камзоле. Он начал вытирать спину Руи от шеи до пояса, затем снизу, от ног к ягодицам, которым он уделил намного больше внимания. Под конец он раздвинул тугие половинки, чтобы протереть и между ними - и остановился.
- И что теперь? - проворчал Руи. - Разве там не мыто?
- Нет, совсем наоборот. Руи, ты знаешь, что твой анус похож на маленький мягкий тёплый туго свёрнутый бутончик тюльпана?
- Дикон, ты безнадёжен! - хихикнул Руи. - Читаешь оды какой-то дырке в жопе! Неужели купидон атаковал тебя своими беспощадными стрелами?
- Купидон тут не причём - это, увы, моя натура!
- Тогда будь верен своей натуре и не стыдись. А теперь дай мне полотенце.
Вытираясь, он заметил: - Дикон, почему ты постоянно произносишь имя Господа всуе и даже хуже: «Божьи яйца», «Божья крайняя плоть» и тому подобное? Разве ты не боишься, что Иегова уничтожит тебя огненным дождём? Таким путем ты никогда не достигнешь Рая.
- Это в ответ моим родителям, которые были чрезмерно набожными пуританами и превратили мое раннее детство в чистилище ада - но в любом случае Рай для меня недостижим, потому что я слишком погряз во грехе.
- Ха! Экс-пуританин, какие грехи ты совершил, кроме словесной нечестивости?
- Увы, я тону в грехах, почти что в преступлениях, но я не раскаиваюсь, ибо в этот самый момент мне хотелось бы грешить на тебе своим нечестивым ртом!
- Пустое дело! Это не грех - это делёж экзотического блаженства! Руи осторожно обернул полотенце вокруг своей талии. - А где моя кровать? Морфей зовёт меня, и я могу проспать день и ночь напролёт.
- Спать ты можешь здесь, - сказал Дикон, показывая дорогу в маленькую спаленку рядом с кухней, - но только до шести завтрашнего утра, когда начнется твоё обучение.
- Ах, я вижу, ты станешь жестоким надсмотрщиком, - Руи одновременно нахмурился и улыбнулся.
- То желание мессира, а не мое. Будь моя воля, я позволил бы тебе дремать вечно, пока я, как богиня Луна, насиловал бы очаровательного Эндимиона!
- Пусть святые оберегают нас! Теперь мы погружаемся в мифологию, да? Это долгожданная перемена.
Спальня была меблирована просто: огромный шкаф для одежды, два стула, маленький столик со свечой на деревянной подставке и двуспальная кровать.
- Я столкнулся с миражом?! - воскликнул Руи. - Эта огромная кровать целиком моя?
- Нет, я делюсь ею с тобой, потому что это единственная кровать в доме.
- Я могу спать на полу - или ты мог бы.
- Почему?! Ты боишься меня? Как и ты, я свободен от французской болезни, которая плоха, или итальянской болезни, которая еще хуже.
- Да будет так, я стану твоим соседом по комнате или наоборот - до тех пор, пока твои руки, рот или грубый орган пониже не изнасилуют меня ночью, - Руи ткнул пальцем в матрас и одобрительно кивнул. - Мягкий, но упругий, как попка ребенка! Может быть, он набит перьями ангелов?