- Господи Боже, я был слишком занят, пытаясь набить себе живот и найти подходящее место для ночлега, чтобы отправляться исследовать чужеродные виды, поэтому мой сексуальный опыт был исключительно с молодыми самцами, как правило, с уличными гаминами[19], которые обладали ярко выраженной привлекательностью промежности и ягодиц.
- Это гуттер-секс[20], - презрительно бросил Дикон.
- Что было, то было! Я находился не в том положении, чтобы приставать к отпрыску преуспевающего купца или бастарду какого-нибудь дворянина. Но мы, уличные мальчишки, умудрялись купаться в корыте для лошадей или пруду, и поэтому могли заниматься сексом с обоюдным удовольствием и без слишком грубого оскорбления нашего тонкого обоняния, - произнёс Руи с тонко завуалированной иронией.
- А скольких парней из трущоб ты, по-твоему, «познал» - в библейском, конечно, смысле?
- После первых пяти кто считает?! Может быть, все пятьдесят, как говорится, совершенно безнравственно. Но ты должен учитывать, друг мой, что я пробыл уличным мальчишкой большую часть моих лет от рождения, и на улицах мы трахаемся так же небрежно, как собаки, и так же бессмысленно.
- Руи, я любил своего ирландского друга. Неужели ты никогда не находил парня, которого мог полюбить?
- Некоторые из них были в высшей степени достойны самой искренней, самой нежной привязанности, но неизменно, сегодня они были, а завтра исчезали, как блуждающие огоньки, без следа.
- Явно и очевидно, что ты гораздо более опытен в любви, чем я, - мрачно произнёс Дикон, - так что вот тебе почетное место, ты сегодня доминирующий партнер, и я жду твоих приказаний.
- К чему такая торжественная серьезность, мой трезвый бывший пуританин? - рассмеялся Руи. - Любовь между парнями должна быть, как ты сказал, забавой и игрой, и я в значительной степени согласен с этим, пока не вмешается какой-либо любопытствующий взрослый гетеро. У меня нет садистского желания доминировать над тобой, и я буду предлагать, а не командовать, чтобы мы могли поучиться друг у друга более плодотворному общению. Договорились?
- Да! Вот моя рука. Когда же мы начнем открывать нашу частную «Школу злословия»?[21]
- Не в этот раз. Но сначала давай немного узнаем о твоей любви к Эрину-любовнику[22], сыну матери Махри[23]. Как его звали?
- Микки Финн.
- Ты, конечно, шутишь! Микки Финн - эта та снотворная дрянь, которую капитаны кораблей подмешивают деревенской деревенщине в их эль, чтобы сшанхайничать их[24].
- Я ничего не понял. Шанхай в Китае, кажется?
- Если он не переехал на Тайвань. Хм... Я чувствую, что в данный момент бесполезно заниматься этой темой, так что перейдём к другим вопросам. Чтобы я мог более полно определить степень твоего полового воспитания, будь любезен, расскажи, чем вы с Микки занимались на брачном ложе, так сказать. Вы трахались?
- Отрицательно. Я был более чем готов, а он не был, поэтому... Дикон пожал плечами. - И он даже не сделал этого со мной - что было ужасным унижением!
- Прекрасно! Значит, ты по-прежнему хранишь свою анальную вишенку, мой любимый фрукт. Но не пугайся, я сорву её так же нежно, как наковальня, падающая на яйца. Само собой разумеется, что вы, конечно же, сосали друг другу перчики?
- Отрицательно.
- Нет? Нет?! Но фелляция - это А в азбуке любви мальчика!
- Я всегда так думал, но ему захотелось встать на колени передо мной и дрочить мне в рот с расстояния трех дюймов!
- Я верю, что он, по крайней мере, хорошо прицелился.
- О да, его сперма всякий раз попадала в цель, но, естественно, я очень сожалею, что не имел с ним плотского контакта, но он был непреклонен в своем отказе.
- И никаких поцелуев в губы, полагаю?
- С губами отрицательно, но мне удалось облобызать в нем все остальное, что он нашел в высшей степени положительным.
- Я не удивлен, но боюсь, что твой Микки Финн оказался невыгодной сделкой – или он был прекрасен, как несравненный Люцифер, первый падший ангел?
- Нет, он был совершенно обыкновенным - глаза, как серый бархат, но, увы, они слегка косили. Нос как у мопса, большой рот и уши, рыжие волосы...
- Мой глупый друг, избегай рыжих голов, как чумы - они всегда разжигают самые тонкие эмоции в сексуальном пылу.
- Я должен это записать себе в блокнот.
- Честно говоря, я не могу понять, что ты увидели в Микки - или он платил тебе за твои ограниченные привилегии и преданность?
- Отрицательно. Он был беднее церковной мыши и постоянно занимал у меня небольшие суммы.
21
сатирическая комедия Ричарда Бринсли Шеридана (1751-1816), ставшая незабываемым событием в лондонской театральной жизни конца XVIII века