Отец меня начал успокаивать, песни петь, что все фигня, и я преувеличиваю. Потом говорит, давай я тебя домой отвезу.
А тут его секретарша истерику устроила. Начала орать, что она не выдержит, что она свое счастье заслужила и выстрадала, а тут я… И что она не позволит с собой так обращаться, вокруг сплошные интриги…
Мне стало так плохо… Я ведь тоже нормально не ела дня два.
И пока они там ругались, я ушла.
Потом уже вспомнила, что денег нет, чтоб на метро доехать. Так и шла полгорода пешком. Благо проспект у нас прямой и длинный. Идешь вдоль него, не заблудишься…
Я пока шла много чего передумала. Про маму, про отца, про любовь эту долбаную…
Пришла домой, сварила картошку, пол помыла, маму покормила. А ей уже на следующий день лучше стало, она встала, умылась и на работу пошла.
А отца я с тех пор ни разу не видела…
Так что я не собираюсь рыдать, как некоторые, когда вижу эту шекспировскую дурь. Смешно мне, понимаете! Мне смешно!!!
Это вопиюще, просто вопиюще!
Представляете себе: я сутки трудилась над квартальным отчетом, потом еще на повышенных тонах разговаривала с шефом, потом какой-то дурак поцарапал мою новенькую «Тойоту» (подумаешь, не там запарковалась!), потом муж опять пришел с запахом пива… Словом, тысяча несчастий! И вот, наконец, суббота, театр, Шекспир… думала, наконец, расслаблюсь и компенсирую все стрессы… Какое там! Какие-то девчонки — по виду пэтэушницы — принялись хохотать в самом трагическом месте бессмертного произведения!
Вот что я вам скажу: они слишком легко живут! Нет у них настоящих взрослых трудностей и проблем, оттого и ветер в голове! И еще на наркотиках все — те трое точно обдолбанные были, это же понятно!
У меня детей, слава богу, нет (и уже не будет), но если бы были… О нет! Они бы у меня не хохотали над Шекспиром, они бы рыдали! Они бы у меня постоянно рыдали!
Свобода!
Радомский с таинственным видом потряс черным пластиковым пакетом. Там что-то глухо стукнуло.
— Чего там? — спросил Лопух.
— Пиво! — глухо ответил Павлик и тревожно осмотрелся.
Но вокруг посторонних не было, а если бы и были, то вряд ли что-то рассмотрели бы. Мы плотно обступили Радомского.
— Гонишь, — так же тихо сказал Никитос. — Если пиво, чего не звенит?
— Все продумано. Оно в банках.
— Я пива не буду, — испуганно предупредил Владик.
— А тебе и не предлагают! — Витька небрежно отвесил Владику подзатыльник.
Тот вжал голову в плечи. Но остальные Витьку не поддержали.
— Запалимся, — сказал Кирилл, — отец запах унюхает — в поход не пустит.
— Сейчас пить не будем, — строго, но все еще тихо сказал Радомский. — Это как раз для похода. Каждый возьмет себе по банке в рюкзак.
Все разобрали по банке, даже Рожко, который упорно повторял: «Я пива не буду!». За это ему поручили взять закуски к пиву: чипсов и рыбы.
К походу стоило подготовиться основательно. Учебный год закончился, и мы собирались оторваться по полной. В программе мероприятий значилось: песни под гитару у костра, перевернуть палатку девчонок, ночное купание, напугать девчонок с помощью фонариков и заунывного воя, встреча рассвета.
И пиво в тесной мужской компании.
С классной проблем не должно быть, но с нами увязался физрук, а он мужик непростой. Говорят, в молодости профессионально занимался велоспортом, даже в сборную республики входил, но сам он почему-то на эту тему говорить не любил. Девчонок на уроках физрук особо не гонял, зато на нас всегда отрывался. Так что отдельным пунктом программы значилось «отвлечь физрука».
Мы принялись накидывать идеи: подсыпать ему в суп снотворного или, наоборот, пургена; спрятать его кроссовки; заклеить палатку; подкупить бутылкой водки…
И тут, как всегда некстати, влез Владик:
— А на гитаре кто-нибудь играет?
Мы переглянулись. На гитаре не играл никто. А до похода оставалось три дня. И тогда Рожко снова нас удивил:
— Ладно, тогда я свою возьму.
— А откуда у тебя гитара? — поразился Лопух.
— Я же в школу хожу. Музыкальную. Уже второй год по классу гитары.
Витька не удержался и снова отвесил Владику леща. Ну что за человек, ничего друзьям не рассказывает!
Последние несколько недель в классе развивался такой многосерийный сериал, что многие сценаристы умерли бы от зависти.
Мы уже не могли уследить, кто с кем сошелся, кто с кем разошелся, пары, не успев появиться, распадались, телефоны раскалялись от постоянных SMS, «Вконтакте» было жарко.