— Я не оказывал никакого сопротивления, — поспешил сообщить фельдполицай.
— Вам это зачтется. Как зачтется и в том случае, если вы дадите нужные показания. Куда направлялась ваша группа? — Супрун начал допрос. Данные на полицая его не интересовали. Все его удостоверения были у Супруна в руках.
— Моя группа прибыла в распоряжение оберст-лейтенанта Рихерта, господин полковник, — сообщил «бугай».
— Кто такой Рихерт?
— Начальник армейской ГФП. — Дальше.
— Мы прибыли на станцию Панки, чтобы оттуда проследовать в Гривны. Но прежде чем туда отправиться, я связался с армейской группой. На наше счастье, там оказался штандартенфюрер Штумпф.
— А это кто?
— Штандартенфюрер Штумпф — уполномоченный имперского управления безопасности при группе армий, господин полковник.
— Ну и что?
— Штандартенфюрер лично разговаривал со мной по телефону. Он сказал, что нам нечего делать в Гривнах и чтобы мы не теряли время и срочно направлялись в Марине Там находится его представитель унтерштурмфюрер Краузе. Он введет нас в курс дела и объяснит задачи. В дальнейшем мне было приказано войти в контакт с генерал-лейтенантом фон Вюнненбергом и выполнять все его указания.
— Кто этот генерал? — Супрун попытался припомнить. Но не смог. На их фронте такого генерала не. было.
— Не могу знать, — с досадой ответил «бугай», поняв, что поставил допрашивающего в тупик.
— Хорошо. Продолжайте, — сказал Супрун.
— Штандартенфюрер приказал коменданту станции предоставить нам транспорт и немедленно отправить в это Марино. Комендант выделил нам две подводы и возчиков. Мы тотчас же выехали. Не доехали до Марино три километра и были остановлены вашими разведчиками.
— Понятно, — кивнул Супрун. — Где ваша постоянная дислокация?
— Мы только что прибыли из глубокого тыла, — мрачно ответил полицай.
— Откуда конкретно? — Из Кельна.
— Все?
— Вся группа.
«Принесла вас нелегкая, — с искренним сожалением подумал Супрун. — Я как чувствовал, что ничего из них не вытянешь. И похоже, что не врет, проклятый фашист. Ну а кто еще у него был в группе? Может, они о чем-нибудь говорили?»
— Были в составе вашей группы бывшие советские граждане?
— Нам только предстояло принять их в нашу группу, — впервые вдруг перестав таращить глаза, ответил полицай.
— Скольких?
— Четверых.
— Кто такие?
— Унтерштурмфюрер Краузе должен был показать их мне.
— Назовите тех, кто были с вами, — потребовал Супрун.
— Фельдфебель Вилли Кляморт, унтер-офицер Гане Геркс, унтер-фельдфебель Шульц Кюхлер, обер-ефрейтор Курт Кинцель и двое солдат-возчиков из комендатуры.
— Так было, старшина? — обратился Супрун к Коржикову.
— Наших… предателей, товарищ полковник, точно, не было, — доложил Коржиков. — Но те гады сопротивлялись здорово.
— А этот?
— А этот и та, заморенная, — кивнул на дверь Коржиков, — эти сразу руки подняли.
— Документы какие-нибудь с ними были?
— Все как есть за линию фронта доставили, товарищ полковник. Только бумаг с ними или дел каких не было. Повозки мы в лесу бросили. А коней убивать рука не поднялась. Мы их распрягли и загнали в болото. Там же и убитых припрятали.
— Значит, в Гривнах вы не были. И что там делается— не видели и не знаете? — снова обратился к полицаю Супрун.
— Совершенно точно, repp оберет! — отчеканил гауптман.
— Что было в эшелоне, которым вы прибыли в Панки?
Пленный завертел головой:
— Мы не видали никакого эшелона. Никакого эшелона не было, герр полковник. Мы приехали на дрезине. Нас привез солдат-машинист.
Теплившаяся в глубине души Супруна надежда все же получить какие-нибудь дополнительные сведения об особой зоне леса «Глухого», и тем более о системе ее охраны, окончательно потухла.
— А почему вас, как вы утверждаете, тылового специалиста по гражданским делам, гестаповца, перевели в военную полицию? — задал Супрун неожиданный вопрос пленному.
— На фронте наши люди несут потери, господин полковник, — ответил фельдполицай. — Кроме того, в управлении безопасности уже не доверяют тем, кто долго воюет на фронте. В управлении считают, что они уже не могут действовать достаточно энергично. Число партизан растет. Значит, полевая полиция не справляется со своими обязанностями.
«А то что наши люди, чувствуя близкое освобождение, все решительнее и смелее берутся за оружие, чтобы приблизить час победы, это не приходит в головы управленцев», — подумал Супрун. Но спросил совсем о другом:
— Усиление получила только полевая полиция в Гривнах?