Толик переломил спичку и сказал:
– Пусть ребята забудут про пятерку. Толик с сожалением разглядывал обломки спички. Это были мячи, клюшки, отличные отметки, банки ананасов и сотни порций мороженого. Все это пропадало вместе со спичкой.
«А может быть, я могу загадать еще какое-нибудь желание?» – подумал Толик и крикнул первое, что пришло в голову:
– Хочу сто сливочных тянучек!
Толик посмотрел на потолок, откуда, как он думал, свалятся тянучки. Но на потолке тянучек не было. Там сидела первая весенняя муха и потирала ладошки.
Одна спичка могла выполнить за раз только одно желание.
Толик выложил на стол все спички и принялся их пересчитывать.
В этот момент в комнате, где сидел папа, раздался оглушительный рев телевизора.
Затем выбежал папа и крикнул:
– Старик, наши ведут два – ноль! Будет тебе клюшка!
Толик быстро прикрыл спички руками, но папа не обратил на них никакого внимания и снова скрылся в комнате.
А Толик моментально собрал спички и отправился спать. Он очень устал сегодня и заснул сразу. Ему снилась прекрасная жизнь, в которой исполняются все желания.
Ему снилось все сразу: горы клюшек, тысячи мячей и еще, как они с Мишкой летят на космическом корабле «Восток-1», а внизу стоит папа, грозит им пальцем и кричит, чтобы они скорее спускались.
Утром Толик проснулся рано, он долго лежал с открытыми глазами и все старался понять, отчего ему сейчас так хорошо и приятно. Он чувствовал себя так, будто сегодня был первый день каникул, а впереди – длинное лето, когда можно каждый день купаться и не ходить в школу. В общем, что-то радостное было впереди, но никак не вспоминалось, что именно.
В коридоре слышались осторожные шаги. Поскрипывал паркет. Это мама тихонько пробиралась на кухню. Тихонько, чтобы не разбудить Толика. На кухню – чтобы приготовить ему завтрак.
Толик слышал, как зашумел газ и звякнуло что-то железное. Потом все стихло.
Наверное, мама прикрыла дверь.
Толик закрыл глаза и стал вспоминать все в обратном порядке. Вот он летит на спутнике, а внизу – папа, Мишка – рядом. Он в космическом костюме. А Толик – в школьной форме. И как будто он не внутри кабины, а снаружи. Но дышится ему легко, и он видит папу, который приказывает им спускаться. А Толик кричит: «Все в порядке. Самочувствие отличное!» – и увеличивает скорость. Это, конечно, сон.
А вот – канадские клюшки, сложенные кучами, как дрова. И это сон.
Папа вбегает на кухню и кричит, что наши ведут: два – ноль. Это уже не сон, потому что перед этим было… И тут Толик вспомнил, что было перед этим, и похолодел. Он быстро сунул руку под подушку. Коробок был там. «Ура!» – крикнул Толик. Конечно, крикнул он мысленно, про себя. Кричать вслух не стоило: мама могла услышать и поинтересоваться, почему он кричит «ура», вместо того чтобы чистить зубы.
Коробок лежал под подушкой. И теперь было понятно, отчего Толику так легко и совсем не хочется спать. Все это было оттого, что коробок не приснился. Он был настоящий. Он был волшебный. А Толик был теперь самый счастливый человек на свете.
Дверь приоткрылась. В щелке показался настороженный мамин глаз.
– Ты не спишь? – послышался шепот.
– Я давно проснулся, – ответил Толик, засовывая спички поглубже под подушку.
– С добрым утром! – сказала мама, входя в комнату. – А я уже приготовила тебе завтрак – твои любимые оладьи с вареньем. Иди скорее умывайся. – Можно, я не буду умываться? – спросил Толик.
– Конечно, – охотно согласилась мама. – Ходи грязный, если тебе хочется.
Толик подозрительно взглянул на маму. А мама ласково смотрела на Толика. И лицо ее сияло таким доброжелательством, что сомнений не оставалось: коробок продолжал действовать.
– И зубы чистить не буду, – сообщил Толик.
– Ну, разумеется, – сказала мама и нахмурилась. – Я всегда возмущалась матерями, которые принуждают своих детей чистить зубы. Но я не из таких. Дети должны делать, что им хочется. А матери должны выполнять все их желания. Иначе – для чего бы мне жить на свете? Конечно, только для тебя – самого дорогого и любимого моего мальчика.
Пока неутомимый Толик уплетал оладьи с вареньем, мама не сводила с него глаз.
Она следила за каждым его движением, подкладывала на тарелку варенье, подвигала поближе стакан с кофе и, казалось, была вне себя от счастья, наблюдая, как Толик пережевывает оладьи нечищенными зубами.
– Спасибо, – сказал Толик, прожевав девятую оладью.
Мама смутилась:
– Ну что ты, Толик… Это я должна сказать тебе спасибо.
– За что?
– За то, что ты так хорошо покушал.
– Не стоит, – сказал Толик. – Мам, я пойду уроки учить.
– Ты у меня умница, – сказала мама. – Учи хорошенько. Будешь ученым.
– Или пойду лучше погуляю? – спросил Толик.
– Конечно, лучше погуляй, – обрадовалась мама. – Зачем тебе уроки учить! Не всем же быть учеными. Расти лучше неучем.
Засунув коробок поглубже в карман, Толик вышел во двор.
Утро было солнечное, но во двор солнце еще не пришло. Оно гуляло где-то над крышами, с которых свесились уже маленькие, истекающие последними слезами сосульки. В этот двор солнце приходило лишь к концу дня. И это было очень хорошо. Только поэтому сохранилась еще в дальнем конце двора площадка с утоптанным снегом, на которой ребята гоняли шайбу.
Они были там и сейчас. Ровесники Толика, и ребята поменьше, и даже совсем малыши. Первыми выходили гулять малыши: им не нужно было учить уроков. Они приносили палки, обломки дедовых тросточек, доски от ящиков и прочее деревянное барахло. У них не было ни одной настоящей клюшки, а шайбу заменял резиновый мячик. Малыши кучей носились по площадке, орали, били друг друга по ногам своими палками и воображали, что играют в хоккей.
Попозже, выучив уроки, выходили ребята из третьих, четвертых и пятых классов.
Малышей прогоняли с площадки, и начиналась игра уже посерьезнее. Настоящих клюшек и у них было немного, но у них была шайба, а самодельные клюшки все-таки походили на взаправдашние, потому что состояли из двух палок, прибитых друг к другу под углом.
Когда Толик вышел из дому, час малышей уже кончился. Некоторые, правда, пытались робко дотронуться своими палками до настоящей шайбы, прыгающей по площадке, но их «слегка» подталкивали, и они вылетали с площадки быстрее шайбы.
Играли без коньков. Вместо ворот служили два ящика, поставленные набок.
– Иди сюда, Толик, – позвали ребята.
Толик нехотя подошел. Играть ему хотелось. Но он знал, что никто не отдаст ему клюшки, а свою Толик сломал два дня назад.
– У меня клюшки нет, – сказал Толик.
– Становись на ворота.
– На воротах тоже клюшка нужна.
– А ты вон у него возьми.
Толик хмуро взглянул на последнего малыша, чудом уцелевшего на площадке. В руках у него было что-то вроде обломка костыля. Не очень-то большое удовольствие играть такой закорючкой! Но все же это лучше, чем стоять в стороне.
– А ну дай сюда! – приказал Толик. Малыш жалобно взглянул на Толика своими ясными глазами и протянул ему закорючку.
– А ну беги отсюда! – грозно сказал Толик. Малыш понял, что до конца игры клюшки ему не видать как своих ушей. А если ее сломают, то и вообще не видать. Но ничего не поделаешь. Малыш вздохнул и отошел в сторону, мечтая о том времени, когда он вырастет, и ему купят настоящую клюшку, и он этой клюшкой огреет Толика по затылку.
Игра началась стремительной атакой на ворота Толика. Нападающие и защитники столпились возле ящика и молотили клюшками по шайбе. И так как они ударяли почти одновременно, то шайба не продвигалась ни назад, ни вперед, а лишь слегка подпрыгивала на месте. Наконец кому-то удалось вытолкнуть ее на свободное место.