— Вот так всю ночь и буду караулить этих вражин, чтоб спасти тебя и нас.
Петя перестал хлебать пшенный суп и с немым укором посмотрел на мать.
Ночью Петя долго не мог уснуть, ворочался, думая о двадцатом января.
А город и ночью жил напряженной жизнью. Гитлеровцы поспешно удирали, не забывая, однако, прихватывать с собой награбленное добро. Их сменили фронтовые части, на которые наседала Красная Армия. Орудийная канонада слышалась все отчетливее. Люди с надеждой ждали нового дня.
Услышав пулеметную трескотню, Петя оделся с проворством солдата, чтоб не попасть на глаза матери, выскочил пулей в коридор, взял в потайном месте кинжал, засунул его за пояс и беззвучно закрыл за собой дверь. Стреляли где-то поблизости. Во дворе поежился от холода, посмотрел по сторонам. К колодцу за ночь намело небольшой сугроб снега. Примостился снег и на карнизах одноэтажных домов. В Раином дворе Петя столкнулся с Махновым. Лицо Володи было необычайно бледным. Стараясь не показать Пете своей взволнованности, он бросил на ходу:
— Айда в подвал за гранатами!
Стремглав полетели к Красной. Спрятались под сводами аптечных ворот и зорко следили за тем, что происходит на улице. Где-то поблизости слышались взрывы. Это вражеские подрывники взрывали важные объекты в городе.
На углу, у аптеки, остановилась машина. Из нее выскочили гитлеровцы, ворвались в парадную дверь. Махнов и Слезавин легли на снег, продолжая наблюдать за аптекой и за зданием горпо.
На улице где-то рядом застрочил немецкий пулемет.
«Надо снять», — подумал Махнов.
— Ты, случайно, не знаешь, как забраться на чердак магазина? — обратился он к Пете.
— Все знаю. Наше ремесленное было за его стенами.
— Веди. Надо снять пулеметчика.
Перебежали через дорогу и очутились во дворе горпо. Бросились к железной лестнице. Осторожно влезли на чердак. Два солдата лежали у пулемета. Махнов бросил гранату к слуховому окну, упал вместе с Петей на пол — с вражескими пулеметчиками было покончено.
Махнов и Слезавин бросились к дому Раи. Но через старый каменный мост не рискнули бежать, так как по нему проносились вражеские машины. Они спустились в овраг, засыпанный снегом, держась за ветки кустарника, вскарабкались на горку, побежали к дому. Совсем рядом раздался сильный взрыв. Ребята на мгновенье остановились.
Володя подбодрил Слезавина:
— Смелее, Петя. Наши близко. А взрыв… Наверное, хлебозавод взорвали.
— Поймать бы их и взорвать так, чтобы и клочьев не собрали! — свирепо ответил Петя.
— Идем за новыми гранатами и в бой! — приказал Володя.
Заскочили к Рае. Возмущенная, она встретила их упреками:
— Это никуда не годится! Вы где-то мотаетесь, а мы тут переживаем из-за вас и не знаем, что делать.
— Что вы все от меня убегаете? — зло спросил Вася. Глаза его от обиды повлажнели. — Вы думаете, я не человек? А тебе, Петя, как руководителю стыдно за все самому браться!
— Какому руководителю? — спросил Володя.
— Он знает! — буркнул Вася.
— Айда все в подвал! — скомандовал Махнов.
Когда они вернулись с бутылками и гранатами в карманах, их настороженным взглядом встретила Васина тетя Елизавета Гавриловна. Непрошеная, она вошла в Раину квартиру и, молча поджав губы, наблюдала за всеми. В комнате повисла напряженная тишина.
— Ну, долго мы будем в молчанку играть? — наконец не выдержала Елизавета Гавриловна.
Все дружно засмеялись.
— Тетя Лиза, а чего вы из бомбоубежища вышли? — спросил Вася. — Идите, мы тут сами…
— Нечего меня выпроваживать. Я упрямая и без вас не уйду. Ишь, самостоятельные какие.
— Да мы никуда не денемся!
— Нет, ребята, я стреляный воробей. — Когда она повернулась к Рае, стоявшей у окна, Володя и Петя бесшумно выскользнули из комнаты. Вслед за ними, не обращая внимания на тетку, устремились Рая и Вася.
— Васька, паршивец! Вернись! Вернись, а то запорю! Райка, назад! — в исступлении кричала тетя Лиза.
Тяжело дыша, Вася и Рая возвратились в комнату. Не сговариваясь, остановились у окна и замерли. За высокими деревянными воротами Петиного двора притаилось несколько фашистов. Только Петя и Володя вбежали во двор, как на них из засады накинулись солдаты и офицер.
Рая вскрикнула, зажала рот рукой.
Фашисты окружили Слезавина и Махнова, те подняли руки, побросали в снег бутылки с горючей смесью. Их начали обыскивать и из карманов извлекли гранаты. Фашистский офицер ударил прикладом Махнова. Тот зашатался, схватился за лицо и не успел отнять рук, как услышал: