На Марухский перевал мы прибыли в конце августа. Наше командование связалось со штабом армии, действовавшей в горах. После совместного партийного собрания нам объявили: «Кто хочет остаться на перевале и действовать по особому заданию штаба 46-й армии, оставайтесь». Осталось нас восемнадцать человек.
Двадцать седьмого августа под командованием Виктора Ивановича Панаева наша группа повела роту бойцов через Марухский ледник к Шеелитовому руднику. По данным разведки там высадился вражеский десант. Надо было уничтожить его.
По пути наткнулись на отряд фашистов, в перестрелке был убит Виктор Иванович. Командование взял на себя Аркадий Дятлов.
Бой с фашистским десантом продолжался с утра до темна. Позиция у нас была не совсем удобная, и Владимир Жаров вызвался поискать позицию получше. Пошел и не вернулся.
С темнотой пришло новое несчастье. Тяжело ранило Дятлова. Валя Доценко подползла к нему, чтобы оказать первую помощь, но вражеский снайпер ранил и ее в правую руку. Решено было уйти с места боя. Здоровых, кого не задела фашистская пуля, нас оставалось трое: Ольга Короткевич, Эльза Андрусова и я. Несли с собой Дятлова. Добрались до ледника. С него надо было прыгать метра три. Мы-то прыгнем, а как быть с раненым Дятловым? Мы оставили его наверху, обложили камнями, чтобы не заметили немцы, и обещали прийти за ним. Потом с Эльзой мы спустились в балку за убитым Панаевым. Перенесли его на горку, сделали каменную могилу. Искали Жарова. Но не нашли.
Мы вернулись к товарищам, поджидавшим нас. Залезли под лед, как под стол, чтобы прокоротать ночь. Утром увидели роту бойцов, которая, как мы после узнали, была послана к нам на выручку.
В светлом коридоре Усть-Джегутинской средней школы № 2 русоволосая девочка читала статью о Диме Юрченко.
— Ребята, а в нашей станице живут Юрченки. Может, это родители Димы?
— Пошли узнаем!
В тот же день в доме Юрченко слушали пионеры рассказ Варвары Николаевны о сыне.
— А что если поехать на место гибели Димы и поставить обелиск?! — неожиданно предложил кто-то.
— А если списаться с пионерами Хасаут-Греческой школы?
— Давайте спишемся и поедем!
— Весной! — дружно предлагали пионеры.
…И вот весна, буйная и яркая.
Грузовая машина остановилась у большого дерева. Из кузова выпрыгнули девочки и мальчики в красных галстуках.
Одни из них сразу подбежали к воронке, заросшей травой, другие вместе с Михаилом Дмитриевичем выгружали из кузова кирпич, лопаты, мастерки, кули с цементом, известкой.
Якуб осмотрелся, шагнул к одинокому дереву, украшавшему своей пышной кроной крутой косогор.
— Да, здесь погиб Дима.
Он снял шапку.
Варвара Николаевна стала на колени, потом упала, обнимая землю, навеки скрывшую ее сына. Платок сполз с ее головы, давным-давно побелевшей от горя.
Ребята начали строить обелиск. Вокруг посадили деревья.
Председатель отряда имени Димы Юрченко Тая Лучанинова выстроила пионеров на линейку у обелиска с красной пятиконечной звездой. И каждый по-своему представлял, как разгорелся здесь бой, как Дима стрелял в фашистов, засевших за рекой, как взорвал себя и фашистов последней гранатой.
Будто в солдатском строю, начала Таня перекличку:
— Правофланговый Дима Юрченко!
— Погиб смертью героя в августе тысяча девятьсот сорок второго года, — ответил стоявший первый пионер.
После переклички мальчики дали торжественный салют из ружей. Снова по горному ущелью прокатилось эхо от выстрелов, но теперь уже в честь того, кто остался в вечном строю героев.
Тая Лучанинова торжественно произнесла:
Не играйте в войну, мальчишки
Между возами, на которых громоздились узлы, чемоданы, сумки, корзины, а сверху и с боков сидели малолетние дети, женщины и старики, пробивался мальчишка лет пятнадцати. Он то и дело озирался по сторонам, будто прятался от кого. Иногда из-за какого-нибудь воза были видны его шелковистые русые волосы. Часто его зоркие серые глаза смотрели из-под темных, сдвинутых бровей в сторону Дома Советов, где были партизаны отряда «Мститель». Среди них мальчишечьи быстрые глаза искали отца, Федора Томашенко. У Васи были противоречивые желания: ему хотелось объявиться отцу и честно сказать, что по дороге в Зеленчукскую сбежал от матери, чтобы вместе бить захватчиков-фашистов, и в то же время боялся встречи с ним. Конечно, лупить он его не станет, да отец никогда его и не бил, потому что учился он прилежно, вел себя хорошо. Но знал Василий, что отец долго будет смотреть на него своими добрыми серыми глазами, смотреть с болью и укоризной за его ослушание.