Устроившись поудобнее, Авдей завел разговор о том о сем, но Плугов отмалчивался: он болезненно переживал вынужденную свою зависимость от Текутьева, от его воли и власти. Да и небрежная жестокость Авдея к тем, оставшимся у дома фельдшера, вызвала в Плугове ответную злобу. Но есть было нечего, и Плугов, сдерживая негодование, терпел благосклонность лесопромышленника.
— Ты вроде бобыль?
— Да.
— Ну счас я тебя своей Софке на откуп дам. Ей, поди, Гришка, приказчик-то, надоел?
— В точности — надоел, — подтвердил возница.
— Вот обрадуется!
— Как так? — не понял Плугов.
— А чо? Мы по-заграничному: она с Гришкой, я — с солдатками. У меня, брат, их цельных шесть штук!
Плугов недоуменно посмотрел на Текутьева, тот подмигнул.
— Ничего, это ненадолго. Скоро я крутой разворот возьму — такая, брат, невеста у меня на примете — пупсик!
— Танька, что ли, Миронова? — полуобернувшись, спросил возница.
— Ха! Бери выше! Чисто миллионщица, бестия! Из России — сразу в Париж или еще куда. И будем кутить, а здесь только дело останется. Пожалуй, всю губернию на корню скуплю. А чо? Губерния хорошая — сосняги такие, что за сто лет не вырубишь.
— Да как же? — не понимал Плугов. — Вы же с Софьей Александровной-то обвенчаны?
Текутьев махнул рукой:
— Наплевать. Живем в лесу, а в лесу, брат, всякое случается. Бывает, что и деревья на голову падают.
Плугов изумленно посмотрел на Авдея: верить или нет? Тот понял, что сболтнул лишнего:
— Это я пошутил, конечно, но… В общем, ладно.
Некоторое время ехали молча, вдруг Плугов попросил остановиться.
— Нужда замучила? — рассмеялся возница.
Но Тимофей указал на цепочку следов, уходящую с дороги в лес.
— Волки. Нас почуяли и свернули. Где-то рядом…
— Чего ж стоим! Гнать надо! — рассердился Авдей.
— Пустое дело: сани перевернутся — и конец.
— Что ж делать?
— Ждать будем. Лошадь выстрелов не боится?
— Не должна, — испуганно отвечал возница.
— Привяжи ее к дереву. А вы привяжите собаку, не то бросится в лес.
— Полкан, Полкашка, иди сюда! — подозвал Текутьев собаку, которая уже почуяла волков и насторожилась.
— Какое-нибудь оружие есть?
— Револьвер! Если не потерял… Вот он, в кармане. — Текутьев достал наган.
— В случае чего — орудуй кнутом, не подпускай к лошади, — сказал Плугов вознице и зарядил ружье.
Ждали недолго. Полкан вздыбился, зарычал, рванулся вперед, лошадь, пытаясь оборвать вожжи, судорожно задергалась.
Плугов знал, что перед неубегающей жертвой хищники обязательно остановятся, можно будет спокойно выцелить и перезарядить, но боялся прозевать нападения со спины и то и дело оглядывался.
Но стая от голода, а может, от долгой безнаказанности шла напрямик. Вот промелькнул среди деревьев один, второй… Текутьев собрался стрелять.
— Погодите! Пусть выйдут шагов на десять, а то спугнем, потом снова ждать, и будем тут сидеть целый день.
Подошли и остановились, словно для того, чтобы проверить: нет ли в неубегающей жертве какого подвоха? И подвох оказался: двое были сражены зарядами крупной картечи. Текутьев высадил вслед убегающим весь барабан и, наверное, зацепил кого-то, потому что собака, порвав ремень, через минуту затеяла в лесу возню. Плугов, перезарядив двустволку, ушел в лес и помог собаке.
— Вот теперь можно ехать, — сказал он Текутьеву.
— Ну нет уж! — возмутился Авдей. — Опосля таких приключений надобно дух перевести. Тут, кстати, и кордон недалеко, наверняка мужики слышали и счас подъедут.
— Зачем нам мужики?
— Пущай колею торят — потом куда легче будет скакать.
Он достал трубку, кисет и закурил, развалившись в санях. Плугов, прислонясь к дереву, ждал.
— Говорят, у диакона какой-то новый человек объявился, — ни с того ни с сего сообщил Авдей ослабевшим после волнений голосом. — Ты не видывал?
— Видел.
— Ну и как?
— Не знаю.
— Насчет леса не интересовался?
— Нет.
— А по каким делам?
— Вроде дичь закупает. Спрашивал еще насчет самоцветов да карты просил.
— А-а, понятно… Продал ему что-нибудь?
— Зачем?
— Чтоб заработать, наверное.
— Это я как-нибудь в другой раз…
— И правильно, — вздохнул Авдей, глядя в низкое небо. — Неча спешить. Скоро на этих картах можно будет посолиднее куш хапнуть. Американцы придут — большие дела по всей России начнутся, а для больших дел завсегда кредит надобен. Его, брат, за просто так никто не отпустит.