Тогда он двинулся к приютам, но обходя один за другим, не мог найти, ни одного который бы подходил для его сына. Пока случайно он не столкнулся со слепой девушкой, которая была поразительно похожа на Элизабет, она тоже была француженкой, и сейчас застигнутая ночью испугано прижималась к стене. Все знали, что с наступлением темноты девушкам на улице делать нечего, а тем более таким беззащитным и красивым как она.
Вампир приблизился к ней, и она, вскрикнув, попыталась убежать. Видимо она почувствовала шестым чувством, которое было так хорошо развито у невидящих, сущность Джонатана.
— Не бойся меня. — Прошептал он, и девушка погрузилась в сон. Тогда он перенёс её и ребёнка в роскошный дом, когда девушка очнулась он предложил ей сделку, и девушка как только взяла ребёнка на руки тут же согласилась.
Когда Джонатан уходил Франсина, так звали девушку, прижимала к себе ребёнка, которого они с Элизабет давно назвали Андре- Николя Монтеркье. В эту же ночь Джонатан нашёл Дизере, сначала ненависть переполняла его, и он желал ей только смерти. Но он вспомнил прекрасное лицо своей Элизабет, и, то, как она учила его всепрощению. И лишь стерев ей, память ушёл, чтобы больше никогда с ней не встретится.
Через несколько дней Джонатан вернулся к Франсине и, отдав часть своей силы, он подарил ей зрение. Теперь он стал намного уязвимей, чем был раньше. Он понимал, что теперь любой сможет убить его, дабы стать Натаром. Он не мог подвергаться столь сильной опасности, потому что осознавал, что Андре и Франсина нуждаются в нём. А его смерть приведёт к слепоте Франсины. Отдав все свои деньги Франсине, и надавив на нужных людей, он оформил её как мать Андре-Николя, и сделал её представительницей древнего рода Монтеркье, которого до этого и не существовало вовсе, ведь Элизабет была из бедной французской семьи.
Теперь у Франсины было все, чтобы вырастить Андре. Тогда Джонатан подал прошение Ширтасенам, чтобы они разрешили ему покинуть пост Натара. Такой случай был первым и очень удивил Ширтасенов, но они разрешили ему это сделать, если он найдёт приемника. Желающих оказалось немало, но лишь один оказался достоин.
Когда Джонатан покинул особняк, он взял с собой лишь горсть пела Элизабет завёрнутый в её нашейный платок её мини гравюру, и тот самый кулон.
Соседство древнего вампира совсем не смущало Франсину, вскоре она заметила, что влюблена в своего немёртвого соседа, который днём ютился в подвале, а ночью навещал Андре. Девушка полюбила Андре всем сердцем, и считала его своим сыном.
Франсина никогда не вышла замуж и не полюбила никого кроме Джонатана, который не любил её в ответ никогда. Когда Андре-Николя исполнилось восемнадцать, они рассказали ему правду и отдали кулон Элизабет, который Андре больше никогда не снимал со своей шеи.
Вскоре Франсина заболела неизлечимой болезнью, Джонатан просил её позволить сделать её вампиром, но та наотрез отказалась, говоря о том, что она не хочет вечной боли, и вечной безответной любви. Франсина умерла в одну из ночей, на руках Джонатана и Андре.
Джонатан отправил учиться Андре- Николя в одно из лучших мест страны, где тот встретил свою любовь и женился. Джонатан увидел своих внуков, и сердце его переполняло счастье и гордость. Но вскоре он больше не мог являться к семье Андре-Николя, так как, то, что он не старел, могло вызвать множество вопросов, получив ответы на которые, он бы подверг и себя и свою семью опасности.
Тогда Джонатан инсценировал свою смерть. Так был возведён фамильный склеп Вандерволдов и Монтеркье. Где возвышалась статуя, изображающая Элизабет и Джонатана, которые обнимали друг друга, и они казались таким живыми, словно вот-вот сойдут с монумента и пойдут, обнимаясь к себе, домой в особняк. Вся семья Андре-Николя приехала на похороны Джонатана, и где-то в толпе стоял человек одетый в плащ и закутанный, так что не было видно ни одного участка кожи, и стоял он в тени здания.
Никто больше никогда не видел Джонатана. А в склепе, сооруженном Джонатаном для праха Элизабет, до сих пор продолжают хоронить умерших из семьи Монтеркье, там же рядом с прахом названой матери покоился Андре-Николя. Франсина тоже была перезахоронена в склеп по приказу некоего господина, который заплатил за это солидные деньги. До сих пор в склеп по ночам приходит одинокая фигура, и подолгу сидит у гроба Элизабет Монтеркье, оставляя всегда на крышке три орхидеи.
35.
Воспоминания об Элизабет навеяли на меня ещё большую тоску. Девушка, так желавшая счастья, была стёрта с лица земли за то, что попыталась хоть как-то изменить определённую за неё ей же судьбу.
Я прижалась щекой к плечу Кристьяна, и тот поглаживал меня по спине. Мы стояли, обнявшись несколько минут, мимо нас пролетали опавшие листья, гонимые холодным ветром. Луна освящала своим серебряным светом дорожку в аллеи.
Тут мой слух уловил какое-то движение в кустах, я напряглась и медленно отстранилась от Криса, чтобы ничем не выдать то, что я заметила чьё-то присутствие. Крис недоуменно смотрел на меня, я положила руку на кинжал, и пыталась уловить периферийным зрением, где именно появится фигура.
Тут из-за кустов справа, появилась фигура с блестящим в свете луны мечём в вытянутой руке. Раздумывать времени не было, я толкнула Кристьяна и крикнула ему:
— Беги в замок, приведи Антонио и Арнольда.
Кристьян замер, схватив меня за руку:
— Но как, же ты?
— Делай, что я тебе говорю. Ты не готов, а я не вынесу, если потеряю тебя. — Боль в голосе, с которой я произнесла последние слова, привела Криса в чувства, и он кинулся бежать.
Я перевела взгляд на фигуру, которая медленно приближалась ко мне, вскоре за ней появилось ещё несколько.
— Что вам надо? — Прокричала я, сжимая ручку кинжала.
Но нападавшие не ответили, всё приближались ко мне, выставляя вперёд мечи. Я попятилась, прекрасно понимая, что если я побегу, то это даст им возможность убить меня в спину и спокойно догнать Криса. Мне ничего не оставалось, как только принять бой.
Мгновенно подбросив кинжал в воздух, я ментально отправила его в одного из нападавших. Кинжал просвистел в воздухе и врезался в тело высокого парня, который смог только ахнуть, прежде чем, кинжал повернулся по кругу, отделив сердце от тела. Огромное тело вампира рухнуло и больше не двигалось. Нападавшие замерли на несколько минут, и тут же кинулись на меня. Пробежав к телу мёртвого наемника, я схватила меч из его мёртвой руки и отразила первый удар. Свободной рукой я выхватила из груди поверженного кинжал и, отражая удары меча, всадила кинжал в ещё одного наёмника. Тот, взвизгнув, упал на землю и принялся кататься. Вскочив на возвышение вокруг фонтана, я принялась отражать удары двоих вампиров. Те били наотмашь, что говорило о том, что они были не профессиональными убийцами, а на скоро подготовленными, возможно даже смертниками. Но кому нужно создавать их и для чего.
Я ногой пнула одного в лицо, и тот изумленно моргая и харкая кровью, упал в лужу. Тут меч второго вампира больно врезался мне в бок. Я почувствовала резкую боль и едва удержалась на ногах. Но крепко сжав зубы, я подбросила меч высоко над головой. Вампир удивлённо начал следить за мечём, воспользовавшись замешательством вампира, я выхватила кинжалы, и всадила их в грудь наёмника, вырывая сердце вместе с рёбрами. Его кровь брызнула мне в лицо и залила одежду, и он как мешок упал к моим ногам.
Я поймала меч, и тут я увидела, как из моей груди торчит лезвие меча всаженное кем-то сзади. Ноги мои подогнулись, и я рухнула на землю и замерла. Чьи-то шаги начали приближаться ко мне, я старалась не дышать, чтобы не выдать себя, крепче сжимая меч в холодной руке. Бок разрывала жуткая боль, и я чувствовала холод стали в груди.