Глава 4
После недолгой заминки, Мария с удвоенным энтузиазмом начала переодеваться. Дуняша погибла на постоялом дворе, и личной служанки у неё не было. Поэтому вначале ей помогала Лиза, а там и прислуга поспела, которую направила матушка. Не то, чтобы великая княжна была избалована, просто женский наряд в одиночку не надеть. Один корсет чего стоит. Простолюдинки потому и носят со шнуровкой спереди, чтобы управляться самостоятельно.
— Ты в экипаже? — спросила Мария, когда с переодеванием было практически покончено.
— Д-да. Н-но, — нерешительно ответила Лиза, указывая рукой в направлении столовой, где их будет ожидать княгиня.
— Некогда, — решительно тряхнула головой Долгорукова.
Она подхватила юбки и поспешно зацокала каблучками в направлении выхода. Коридор, лестница, гостиная, вестибюль, парадное крыльцо, к которому незамедлительно подъехала стоявшая в сторонке лёгкая карета на мягком ходу. Ну не могла Лиза обделить себя любимую столь модным выездом.
— Антип, гони на Маросейку к дому боярыни Тульевой, — приказала Ярцева, прежде чем скрылась в карете.
Сидевший на облучке Угол утвердительно кивнул, Илья сложил ступеньки, и закрыв дверь взлетел наверх, устроившись рядом с кучером. Хлёстко стеганула плеть и не успевшие застояться лошади сорвались с места, быстро набирая скорость. Вообще-то, подобное в столице не приветствуется, и за лихачество может прилететь по холке. Но тут такое дело, что риск попасть под горячую руку градоначальника, того стоил.
До места домчали быстро, чтобы там ни прилетело следом. Впрочем, это сейчас неважно. Мария с Лизой вышли из кареты, и поднялись по ступеням парадного крыльца. Дверь предупредительно распахнулась, и их с поклоном встретил дворецкий, словно неотлучно ожидал их прибытия.
Когда вошли в вестибюль, увидели рядом со столиком высокого и статного дворянина, коротким кивком обозначившим приличествующий поклон. Охрана. Что вполне объяснимо, в их развесёлые времена.
— Как прикажете доложить? — поинтересовался Дворецкий, принимая у гостей шляпки, зонтики и накидки.
— Великая княжна Долгорукова Мария Ивановна.
Не назвав Лизу, никакого пренебрежения по отношении к ней, она не выказала. При такой персоне мелкопоместную дворянку поминать попросту не принято. Уж слишком разного полёта птицы. Да, Мария считала её подругой, но это вовсе не значит, что и перед другими стоит выставлять её ровней себе. Сословное общество, что тут ещё сказать-то.
Их тут же проводили в гостиную, и передали в заботливые руки прислуги. Довольно быстро на столике появились чай, сахар и рассыпчатое печенье. Не сказать, что так уж хотелось есть, скорее кусок в горло не лез, но девушки отдали должное угощению, съев по одному печенью и запив его парой глотков терпкого чаю.
— Добрый день, ваше высочество. Прошу прощения за ожидание, это такая неожиданность, я торопилась, как только это возможно, — присела в реверансе появившаяся в дверях Голицына-Тульева.
При виде статной женщины затянутой в мундирное платье, Мария невольно прикусила нижнюю губу. Сделать это она постаралась незаметно, и не подавая виду, однако данное обстоятельство не укрылось от хозяйки дома, и её губы едва дрогнули в неопределённой улыбке. Елена Митрофановна прошла серьёзную школу дворцовых и светских интриг, закаливших её как стальной клинок. Так что, владела собой в совершенстве, и вот это проявление чувств могло иметь только одну цель, задеть за живое гостью.
От осознания этого на щеках Марии появился лёгкий румянец, а в висках запульсировало от охватившей злости. Однако она постаралась взять себя в руки, ибо пришла сюда не для того, чтобы припираться или ссориться. Она хотела спасти дорогого ей человека, оставшегося в осаждённом редуте, который уже штурмует противник имеющий подавляющее преимущество.
— Елена Митрофановна, я пришла к вам, чтобы сообщить, что небезызвестный вам Ярцев Пётр Анисимович в настоящий момент находится на границе с Ливонией, на Заситинском редуте, осаждённом фузелёрным полком под командованием кронпринца Рудольфа.
— Что простите? — искренне удивилась Голицына.
Новость похоже её ошарашила. Причём наверняка причина не в самом факте атаки регулярными ливонскими войсками русского укрепления, а именно в Петре. Мария мысленно отметила для себя, что сумела пробить защиту соперницы… Соперницы? Да, чёрт возьми! Уж себя-то обманывать не стоит. Но сейчас этот успех не имеет ровным счётом никакого значения.
Сама Долгорукова помочь ему не может, а вот у Голицыной возможностей куда больше. Признаться, Мария не представляла как та проделает это, находясь за шестьсот вёрст. Но верила, что если кто и способен на подобное, то только она.