— Злостный наговор. Я ведь постоянно чем-то занят.
— Только чем бы ты не занимался, непременно в своё удовольствие. Но как только налаживаешь процесс, тут же сбегаешь. Так было с оружейным заводом, каретным двором, те же «Разговорники» скинул на сестру. Да чего там, ты даже доходным домом не занимаешься, хотя там и нужно-то всего лишь контролировать управляющего, но и это сбросил на руки батюшке.
— А как же лубок? Я до сих пор рисую по истории в месяц и передаю в типографию.
— А я о чём? Ты готов заниматься постоянно только тем, что доставляет тебе удовольствие, — победно ткнула она меня в бок острым локотком.
— Значит и тебя не брошу, — буркнул я, понимая, что она права.
— И это радует, — вновь расцвела она в улыбке.
И ей сейчас было абсолютно наплевать на то, что вокруг люди, которые смотрели на нас по большей части с открытыми улыбками, и лёгкой завистью. Но ведь нашлись и осуждающие взгляды, считающих наше поведение неподобающим для дворян. Ну и пусть их.
Впрочем, беспечными мы не были. Суханов со своей группой ненавязчиво рассредоточились вокруг, и особо не приближаясь контролировали окружающую обстановку. Рудаков в готовности, по первому зову перейти к нам. Швецов отправился отдохнуть и развеяться, но тоже на связи. Впрочем, нас с Марией с наскока не взять, мы ведь и сами умеем отшибать рога.
— Маша, а как ты смотришь на то, чтобы выбить Рощину перевод в Азов? Война окончена, и он уже поступил на гражданскую службу, где от него толку никакого.
— Пусть уж лучше не будет толку у нас? Да?
— Ну, у нас-то я его к делу приставлю. Он ведь земельник не из последних. Подстегнём малость его дар, а там есть у меня одна задумка, где он окажется к месту.
— Что-то задумал?
— Рядом с Керчью я обнаружил место Силы. Оно вроде и ручей, но больно уж полноводный. Неподалёку имеются залежи железной руды. Просто она загажена разными добавками такими как сера и фосфор.
— И в чем связь?
— Хочу поставить домницу прямо на месте Силы, и запитать от неё плетение «Тигель», совместив с «Расщепителем».
— Хочешь плавить высококачественную сталь?
— Именно. О больших объёмах конечно речь не идёт, но это смотря с чем сравнивать. Думаю сотню пудов за одну плавку получать получится, а в сутки, так и все четыреста. Но это конечно только вилами по воде.
— А почему именно Рощин?
— Ну не приставлять же к такому не весть кого.
— Ты хочешь их поженить, — догадалась она.
— А чем моя сестра хуже Астафьевой. Ты вон, воспользовалась своим правом и поставила их родителей перед фактом, решив их поженить.
— Их родители, между прочим, ничуть не против.
— Согласен. Та как насчёт Рощина?
— Я поговорю с Николаем Петровичем.
— Вот и договорились, — погладил я её по руке.
Мы прогуляли по городу ещё часа два. Успели посетить кофейню, выпить терпкий напиток, не забыв побаловать себя сладким. А затем вновь направились в сторону Кремля. Празднования по случаю коронации только в самом начале. Если на улицах столицы набирало обороты народное гулянье, то в княжеских дворцах и боярских усадьбах готовились давать балы. Ну и разумеется вскоре начнётся торжественный обед и бал в императорском дворце…
— Великая княгиня Долгорукова Мария Ивановна с супругом, консортом Ярцевым Петром Анисимовичем, — громко возвестил церемониймейстер.
Вообще-то, обычно представляют только одного из супругов являющегося главой семьи. Но у нас случай особый, я не считаюсь ровней моей жене, и это следовало подчеркнуть особо. Ведь у меня не было титула, а консорт это, по сути, должность.
В указе императора разрешающем наш брак, имелся пункт согласно которого мне даровался личный титул княжича, сохраняющийся до той поры пока мы являемся супругами. Я лишался его при разводе, что случалось крайне редко, или смерти жены, если у нас не будет детей. В случае вдовства, я обязан вырастить наследника, но сам наследовать княжеский стол не могу.
Я не принял титул. Только не от человека который пытался меня взнуздать и которого я лично убил. Мария взъярилась было, но в результате приняла моё решение и направила в канцелярию наследника прошение об упразднении пункта о даровании титула. Расписала всё в лучших традициях. Мне с моим куцым образованием и костным языком так витиевато ни за что не написать.
Я конечно взялся изучать риторику и философию, но знать и уметь есть две большие разницы. К тому же, сказывалось отсутствие регулярных занятий. Ну вот не даётся мне это, хоть тресни. Или я просто ищу причины, чтобы не заниматься тем, что мне не нравится? Ну хотя бы потому что от одной мысли, что с турками всё ещё не вышло замирение, мне как-то сразу полегчало на душе.