Впрочем, это сейчас не имеет значения. А вот, что реально интересно, так это какого ляда они тут забыли. Ладно бы мы уже взяли Азов. Тогда понятно, нужно же наводить мосты с новыми хозяевами крепости контролирующей устье Дона. А то глядишь, можно будет разгуляться на морском просторе. Они и прежде в море хаживали, но не так часто и чувствовали себя там не столь вольготно.
Оно ведь мало добыть трофей, нужно его ещё и пристроить. То ли дело во времена азовского сидения, когда казацкие струги резали черноморскую волну. Ох и покуражились имея свою базу. Совершали набеги на прибрежные земли, потрошили купеческие суда. Да чего уж там, даже военным галерам доставалось на орехи.
Но мы только прибыли под стены Азова и хотя успели врезать туркам по зубам, захватив обе каланчи, крепость по-прежнему контролируют османы. Узнали как мы пустили кровь татарам и захватили Мехмеда? Вряд ли. По большому счёту, это всего лишь временный успех.
Войдя в палатку без доклада обнаружил внутри хозяйку, великую княгиню, обоих её подруг, у Лизы забот полон рот, полковника Уфимцева и весьма занимательного кадра лет пятидесяти. Если судить по его десятому рангу, то представитель казацкой старшины. Ну вот так у меня теперь, на автомате прощупал его, чтобы быть готовым к неожиданностям. Хорошая, я считаю, привычка вырабатывается.
В остальном, зрелый харизматичный мужик, привлекательной наружности, с чёрными как смоль волосами, и пробивающейся на висках сединой. Уверенный волевой взгляд, держится с достоинством, как человек привыкший отдавать приказы, которые незамедлительно выполняют. Высокий, крепко сложённый и, в то же время, гибкий как лоза, вот такие эпитеты напрашиваются.
Одет в дорогой кафтан, пояс с золотыми и серебряными накладками, за который заткнуты пистолеты. Вообще-то самое настоящее произведение искусства. Украшены жемчугами и серебряной насечкой. Сабля и кинжал с самоцветами, на шее ожерелье, где я без труда рассмотрел парочку весьма крупных бриллиантов. Понты как они есть, да и только. Кавказ моего мира отдыхает.
— А вот и Пётр Анисимович. Как сходили? — встретила меня Мария.
— Более чем удачно, ваше высочество. Эскадра от Азова подалась в море, где и встала на якорь. Два фрегата у причалов легли на грунт, снаружи только мачты остались. Даже если турки захотят чего пожечь, много бед не наделают. Так что, можно сказать, что начало нашему флоту положено.
— Не кажи гоп, пока не перепрыгнешь, сударь, — хмыкнул казак.
Я глянул на гостя, и склонил голову на бок. Хамством на эту выходку отвечать не хотелось. Глупо же. В конце концов передо мной стоит зрелый муж, представитель казацкой старшины, а я всего лишь безусый юнец, расхаживающий гоголем. Вот и позволяет себе немного лишнего. Но и спускать подобное, решение так себе.
— Я всегда беру на себя ровно столько, сколько могу унести, сударь, — улыбнулся ему в ответ.
— Войсковой атаман Войска Донского Ефремов Степан Давыдович. Мой первый советник Ярцев Пётр Анисимович, — представила нас Долгорукова.
Я обозначил долженствующий поклон, а атаман лишь легонько вздёрнул бровь, словно хотел сказать, так вот ты каков взлетевший из грязи в князи. Потом глянул на Марию, и было в этом нечто оценивающее, словно он прикидывал какие у него шансы подвинуть молокососа. В ответ Долгорукова окинула его холодным безразличным взглядом. Вот как это ей удаётся! Я словно воочию увидел непреодолимую пропасть между ними.
— А что, байрактары из Азова? Нешто тебе не помешали корабли топить? Не похоже это на них, — вновь глянув на меня, как ни в чём не бывало поинтересовался Ефремов.
Осадить-то Мария его осадила, но не похоже, чтобы так уж сильно. У донцов, как и у татар бабы одарённые слова не имеют и в сечу не лезут. Потому и отношение к этому племени особое. Домашний очаг, вот её удел, а дар это на случай беды, чтобы гнездо своё сберечь. И ведь я точно знаю, что татары уж не раз обжигались, когда брали в оборот казалось бы простую станицу, где из мужиков оставались только старики да дети. Несолидно быть битыми бабами, но случалось, факт.
Только статус женщин у казаков это ничуть не подняло. Знай своё место, и точка. Но сейчас он предпочёл отступить. Казаки многое переняли от татар, и отступление в Диком поле далеко не всегда бегство, а зачастую всего лишь тактический приём.
— Вы о двух высокоранговых янычарах? — в свою очередь спросил я.
— О них, — с прищуром, подтвердил атаман.