— Милостивый государь, прогнать вас я могла и не выходя к вам, — перебила она меня, набирая себе чашечку чаю. — Я согласилась побеседовать с вами, так как имею предложение, которое в равной степени устроит обе наши стороны. Хотя, мне об этом пожалуй стоило бы беседовать с вашим батюшкой.
— Батюшка уже давно и всецело доверяет мне в подобных вопросах.
— Я это знаю, поэтому и готова обсуждать его с вами. Итак, ваша сестра желает получить титул, и войти в свет. Похвальное стремление. И наш род может этому поспособствовать. Я не стану возражать, если она согласится выйти за муж за моего младшего сына. Мне известно, что у вас достаточно средств, а потому вы сможете без труда выкупить необходимое количество земель, или же она получит её под Азовом, в результате чего они обретут титул бояр.
Угу. Есть такое дело. Боярский титул присваивается только указом императора, что делает он крайне неохотно, ввиду непопулярности подобных решений. Другой путь, брак с бояричем и приобретение в браке минимум пяти тысяч десятин пахотной земли.
— Щедрое предложение. Но дело в том, что несмотря на желание моей сестры стать боярыней, куда сильнее она хочет выйти замуж за Вадима Петровича. Они любят друг друга, ваше сиятельство. А я люблю сестру, поэтому готов ради её счастья на многое. Если вы позволите им пожениться, я гарантирую вашим старшему и младшему сыновьям потенциал десятого ранга.
— Вы сейчас шутите? — не удержавшись вздёрнула она бровь.
— Отнюдь. Я более чем серьёзен. Волколаки конечно дорогой товар, но если платить не скупясь, то достать их вполне возможно. Вы в курсе, что поход великой княгини во многом стал возможен именно моими стараниями?
— Слухами земля полнится, — кивнув, подтвердила она.
Ну, а что такого. Подобное скрыть куда сложнее, чем мои манипуляции с волколаками. Слишком много народу задействовано в этом деле, и никто из них не носит узора, серьёзно связывающего язык.
— В таком случае, ваше сиятельство, я предлагаю поговорить более предметно, — улыбнувшись, произнёс я.
Глава 17
— Ииииии! — с радостным криком влетела в прихожую Лиза.
Наскоро обняла служанку Авдотью, которая приехала в Москву вместе с нашими родителями, походя чмокнула отца, и пронеслась дальше.
— Умойся с дороги, егоза! — крикнула ей в след женщина.
Да куда там. Сестрица только отмахнулась, и скрылась в двери гостиной. Отец лишь покачал головой, а Авдотья тяжко вздохнула.
— Тише, разбудишь, — послышался пусть и тихий, но внятный и строгий голос матери.
— Здравствуй, кормилица, — поцеловал я находившуюся ближе ко мне мать Дымка. — Здравствуй батюшка, — пожал я крепкую ладонь отца.
После чего прошёл в гостиную. Лиза склонилась над люлькой, заведя руки за спину, и крепко сцепив их, так как ей ну о-очень хотелось схватить и потискать младшего братика. Но матушка стояла рядом, подобно львице, охраняющей своего детёныша, вперив в дочь строгий, любящий и полный гордости взгляд. Вот так, три в одном, и всё это читается как открытая книга.
Родители решились-таки родить ещё одного ребёнка, дабы хоть он вырос в полноценной семье, а не только с отцом, и с всё время пропадающей на службе матерью. Они поверили мне, когда я пообещал, что о росте дара их младшенького им не придётся волноваться, так как этот вопрос я возьму на себя. И даже если со мной что-то случится, рост братишке гарантирован.
Матушка разрешилась от бремени вчера ночью, тогда же батюшка сообщил нам радостную весть. Лиза всполошилась и хотела немедленно отправиться в Москву, но я её удержал. Ну вот куда нестись в ночь. Тем более, что в саму столицу лучше не прыгать.
Государь всё же издал указ, запрещающий пользоваться порталами в пределах городов. Так что, вариант только один, прыгать к каретному двору, а оттуда уже экипажем на Воздвиженку. Но пока доберёмся оттуда, будет уже поздняя ночь. Понятно, что целители в этом мире не чета врачам оставшимся в моём, и благодаря плетениям быстро восстановят роженицу, но к чему теребить матушку, пусть роды и прошли легко.
Однако с утра, Лиза взвилась ни свет ни заря, и теребила всё время пока я собирался. Даже позавтракать нормально не дала. И вот теперь застыла над люлькой со счастливо восхищённым видом. Наконец оторвалась от созерцания младенца, и прошла в туалетную комнату, где имелся рукомойник, позволяющий умыться без посторонней помощи.
— Здравствуй, матушка. Поздравляю, — поцеловал я её.