Следующий воскресный вечер мы проводили за семейным просмотром фильмов. Мама предложила включить любимую мелодраму пятидесятых годов.
— Монтгомери Клифт — эталон мужской красоты! — визжала мама, не отрывая глаз от экрана телевизора.
Папа показательно недовольно промычал, наблюдая за горящими карими глазами своей жены. Мама смерила отца озорным взглядом, чмокнув его в уголок рта. Он оттаял, просияв довольной улыбкой.
— Дорогой, не ревнуй, — ласково промолвила она. — Этот актер все равно уже давно умер.
Я зашлась смехом, сочувственно покосившись в сторону папы. Мама часто упоминала своих любимых актеров старого Голливуда, пересматривая фильмы с их участием каждые две недели. Поначалу отец демонстративно закатывал глаза, но потом соглашался составить нам компанию в повторном просмотре любимых фильмов матери. Он никогда не мог ответить нам отказом.
Утро в середине сентября стало для меня самым страшным из всех. Я проснулась от громких шагов, прозвучавших рядом с правым ухом. Вымученный стон вырвался из моих уст. Сон все еще не отпускал, но я нашла в себе силы открыть глаза и обнаружить стоящую около моей кровати маму. Ее сверкающие глаза насторожили меня.
— Твой папа ушел по делам, — сухо пробормотала мама, устремив задумчивый взгляд в окно.
Серое небо затянулось плотными облаками. На улице моросил дождь, монотонно стуча каплями по стеклу. Скверная погода безжалостно уничтожала позитивный настрой на день.
Я вскинула брови, безмолвно спрашивая, зачем понадобилось будить меня ранним воскресным утром.
— Леона, я тут подумала….
Мама замялась. Она неуверенно потопталась на месте, чем искренне потрясла меня. Я впервые видела ее такой стеснительной. Обычно она без колебаний говорила обо всем, что приходило в голову. Мама всегда была смелой и прямолинейной. В этой семье именно она отличалась решительностью, которая порой оборачивалась против нее же самой. Мне пришлось привстать с кровати, чтобы приблизиться вплотную к матери. Никогда прежде она не проявляла робость. Значит, дело серьезное.
— Нарисуешь портрет своей прабабушки? — прозвучало еле слышно, как будто нас мог кто-то услышать.
Я непроизвольно задержала дыхание. Тело застыло, словно статуя. Зрение затуманилось. Перед глазами стояло лишь размытое лицо матери.
— Это сумасшествие! Мама, это неправильно! — пересохшее горло саднило, заставляя меня поморщиться от болезненных ощущений. — Портреты я никогда не буду рисовать.
Ни за что бы не подумала, что такая безумная идея придет в голову кому-то из членов моей семьи.
Я скрестила руки на груди в защитном жесте. Глаза уставились в потолок, избегая умоляющего взора матери. Одна только мысль о воскрешении человека ужасала настолько, что волосы вставали дыбом. Портреты — это та грань, которую я когда-то запретила себе переходить. Табу. Невозможно знать наперед, как поведет себя человек, появившийся из бумаги. И человек ли это вообще.
— Мы через десять минут сотрем рисунок, — продолжала уговаривать мама. — У нее сегодня должен был быть день рождения. Я скучаю по ней. Бабушка находилась рядом со мной все детство. Хочется хоть на минуту увидеть ее лицо и крепко обнять.
Я до боли закусила губу, неторопливо раздумывая над просьбой мамы. Разум категорически отказывался идти у нее на поводу. Я проанализировала все плюсы и минусы этой бредовой затеи. К сожалению, минусы значительно перевешивали плюсы. Неизвестно, будут ли у клона прабабушки какие-либо эмоции, умеет ли он говорить и осознавать происходящее? Если всего перечисленного нет, тогда воскрешать двойника не было никакого смысла. Неясно, как поведет себя подобие прабабушки.
Сердце упрямо требовало подарить матери счастливые мгновения, потому что она в этом нуждалась и заслуживала, как никто другой. Больше всего на свете мне не хотелось ее расстраивать. Я склонила голову набок, взглянув на маму, стоящую у изголовья кровати. В глубине ее глаз можно было найти искорку надежды, с которой она на меня смотрела. Непроизвольно из моей груди вырвался шумный выдох. Я чувствовала, что моя броня быстро дает трещину. Сложно ответить отказом, когда мама умоляюще смотрит на меня и тепло улыбается.
— Ты же отдаешь себе отчет в том, что это будет всего лишь двойник прабабушки? — на всякий случай уточнила я.
Мама кивнула и торжествующе усмехнулась. Она мечтала побыстрее встретиться с воспитавшим ее человеком, а точнее — его подобием. Я повернула голову к окну, посмотрев на мрачное небо, предвещающее громовой раскат.