Вместо пролога
Ненависть - большой стимул. Она придает уверенности, наполняет решимостью. Заставляет принять решения, о которых можно сожалеть. Ок. Только сожалеть.
И если спросить меня сегодня, хотел бы я поменять некоторые жизненные решения? То отвечу, не задумываясь – да. И мать его, да, да, да. Но это сейчас.
Белые стены и духота. Не люблю больницы. От них веет покоем, и одновременно обреченностью. Ожиданием. Ни то, ни другое, ни третье меня не привлекает.
Палата номер триста двадцать четыре. Мешкаю перед дверью, не решаясь зайти и что-то меня заставляет повернуть голову. Вижу ее: каштановые кудряшки с золотым отливом до плеч, большие глаза смотрят в пол. А мне бы так хотелось чтоб она посмотрела на меня… Мое сердце сжимается. Вина? Да. Но что-то еще не дает мне просто отвести взгляд. Что-то, что тронуло меня где-то глубоко внутри. Тогда, в тот день, когда увидел ее впервые, когда пошел за ней, когда незаметно прокрался по другую сторону большего дуба и, услышав ее голос, был уже обречен…
ГЛАВА 1
Они решили пожениться. После пяти лет совместной жизни взяли и решили. Когда обоим за сорок. Но я считаю, это сугубо их дело.
Мама думает, я уволился, она не знает, что я заключил повторный контракт на три года. Заключу, по приезду. Сейчас у меня просто отпуск. Но скажи, как есть и мне пришлось бы выслушивать ее истерики. Сообщу новость после свадьбы. Как раз она будет счастлива и ей будет не до огорчений. Во всяком случае, я надеюсь, что она поймет. То, что делаю, это спасает меня из болота собственного угрызения. То, что я делаю, это важно. Это теперь моя жизнь.
Стягиваю рюкзак с одного плеча и стучу в дверь. Слышу ее торопливые шаги. А затем вижу самые родные и красивые широко распахнутые синие глаза.
- Сыночек! – она обнимает меня, привставая на носочки, и начинает расцеловывать, куда попадают губы – А Рашид только уехал!
Вот беда.
- Ничего, я пока тут поживу, думаю, мы пересечемся как-нибудь… В крайнем случае, увижу его на свадьбе.
- Остряк, - мама толкает меня в плечо, смаргивая слезы на глазах, - чего ж мы в дверях стоим… Погоди. Дай я на тебя посмотрю, - мама уже в коридоре разворачивается и обхватывает ладонями мое лицо, - Боже, какой ты красивый… так возмужал…
Знала бы она.
- Перестань, можно просто Андрей, - улыбаюсь ей.
- Застранец ты, - она шлепает меня по плечу, - почему ты так мало звонил и редко брал трубку?
Не говорить же маме, что я был на войне. Не хочу ее волновать еще больше. Она думает, что я служил в запасе, в России. Тем более я был на войне, которой по официальным данным нет, и не имею права разглашать данную информацию. И я хочу… просто забыть об этом.
- Девчонки. Ма, ты же знаешь, как на них влияет форма, - отзываюсь, скривив губы. Мама хмыкает и трепет меня по короткому светлому ежику, как в детстве.
- Давай переодевайся, ловелас. Надеюсь, ты не забыл, где твоя комната и ванна?
- Постараюсь найти, - отзываюсь, мечтая снять армейские сапоги, форму и принять душ.
Так странно очутиться здесь. Еще неделю назад я мог об этом только мечтать. Бегал с автоматом наперевес, дышал жутким запахом обгорелых тел. Ничто так не воняет как горелая плоть.
Стягиваю майку и провожу пальцем по ребрам, уже небольшой шрам…а кровище было. Один раз меня чуть не стало. Казалось, что на этом мой путь закончен, закончено мое существование. И именно в тот момент в мою голову ворвались мысли о ней. Той девчонке, которой я причинил горе. Ее тихое рыдание, которое так часто преследовало меня по ночам, я словно вживую его услышал перед тем, как потерять сознание. И подумал, что непременно ее найду и попрошу прощения. Если выживу. И я выжил.
Включаю холодную воду и умываюсь три раза. Сразу становится легче. Отлично. Быстро избавляюсь от остальной одежды и получаю истинный кайф под струями теплой воды.
Мама, кажется, приготовила все блюда из кулинарной книги. И я собираюсь съесть все. Умру, но съем, потому что все чертовски вкусно.
- Ты счастлива? – спрашиваю. Перестаю жевать и вглядываюсь в родное лицо. Мама улыбается мне, но я вижу грусть в синих глазах, так похожих на мои. Иногда она просто бледнеет, но никогда не исчезает.
- Ты здесь и теперь мое счастье полное.
- И что? Теперь ты будешь ходить в черной простыне обмотанной вокруг тела?
- Ты прекрасно знаешь, что Рашид не соблюдает традиций.
- Я прикалываю тебя, как и положено сыну, который не знает о чем разговаривать с мамой за месяц до ее свадьбы.