Надо сказать — проблема кровельного материала в этих краях ещё ни разу не решалась, поэтому сразу был выбран ранее проверенный вариант. Вот так, основав обе «научные станции», Петя отправился в запланированное путешествие. Спутниками его стали быстроногий Тыр и его женщина Нына с малышом-двухлетком. И, ясное дело, Граппа с близнецами. Идти Петя решил вдоль степного берега, потому что оттуда видны снеговые вершины. А двинься он вдоль гористого, так уже в начале пути не видать низменной стороны водоёма, а если она ещё удалится? Он же, в случае попытки поглядеть что там, может оказаться на бескрайнем просторе безбрежного озера.
Был ли он прав? Нельзя утверждать наверняка. Слева тянулись камыши за которыми иногда удавалось разглядеть сушу. Путешественники приставали к ней, чтобы приготовить на костре пищу — в основном питались рыбой, которую ловили распяленной на паре шестов сетью. Её опускали в воду ненадолго — уж очень при этом замедлялся ход. Но уловы радовали. Еще Петя делал вылазки в равнины — копал корешки. Мир степи ему хорошо знаком — он тут как дома. Сам низменный берег выписывал загогулины, то огромную бухту пересекали от мыса до мыса, то огибали далеко выдающийся в водную гладь полуостров. С противоположной стороны низменные островки появлялись или не появлялись. Мелкие места поросли тростником, на иных участках всё покрыто ряской или растениями с широкими листьями, образующими целые поля. Правый относительно направления движения берег иногда проявлялся вдали заросшим деревьями холмом или зубастой скалой.
Приключений всё не было и не было. Количество сделанных поворотов уже устали считать — очень извилистую траекторию они выписали. А потом, месяца через полтора с момента выхода, берега озера быстро сошлись, а само оно сделалось узким. На степном берегу появился лес такого же вида, что и около их речки. Ещё через неделю заметили, что появилось попутное течение, а справа отчётливо просматриваются холмы. И плывут они преимущественно на на юг — то есть, как будто по своей собственной реке.
Петя пересмотрел сделанные записи, где прикидывал расстояния и направления, посчитал — вполне возможно, что они возвращаются домой, описав по воде огромную дугу, хордой которой является проделанная в начале путешествия дорога через Бугристые равнины. И нигде ни разу не видели людей. Э-э… а что это справа? Так крыша бунгало точит над кустарником. Точно! А вот и мостки, у которых покачиваются лодки. Что-то свежей яичницы хочется — наверняка изнывающих от сидения в лодке путников угостит ею здешняя хранительница очага Гэра.
Надо сказать, за три месяца Петиного отсутствия ничего особенного в усадьбе не произошло — обычным порядком проходили заготовки провизии. Со временем, оттого, что многое стало привычным, собственно работы уже не занимали много времени. Даже охота превратилось в не слишком обременительное занятие — парни Гыра чуть ли не в лицо знали зверушек, живущих с лесах холмов. А стада, бродящие по равнинам изучили наперечёт. Даже могут заранее угадать, какое куда двинется. В этих условиях правильно разложенная сеть позволяет без особых хлопот добыть сколько угодно мяса.
Зёрен веничной травы вообще можно собрать сколько угодно. Фруктов в сезон, а длится он более полугода, хоть завались. Особенно с учётом плантаций, на которых высажена уйма полезностей. Два десятка сортов только крупных плодов. Посадки же сои — да с одних только них можно полностью прокормиться. И вдобавок к этому теперь в двух неделях пути на лодке вверх по течению открывается простор озера, где водится много вкусной рыбы. Поставить там избушку на сваях, поселить пожилых мужчин — и, хоть заешься.
Нет, ерунду пишут в книжках про древний мир — чтобы голодать, живя в нём, нужно сильно постараться. В смысле — не пропитанием быть озабоченным, а чем-то совершенно другим. Хотя, если действовать в одиночку или совсем малой группой, вроде семьи из полудюжины человек, половина которых или слишком мала, или чересчур стара — то да. Придётся пахать не разгибаясь, как, собственно, и было с Петей поначалу, пока не собрался вокруг него тутошний питекантропский народ.
Заимей он некую цель, для достижения которой требовалось бы кормить и одевать кучу народу, воплощающего его великий замысел — тогда легко возникнут перебои в снабжении… Сейчас, после яичницы под мерное покачивание лодки, плывущей к усадьбе, в голову приходят философские мысли. Или это так действует на разум впечатление от столь быстро расширившегося мира. Раздавшегося в стороны и снова замкнувшегося, сделавшись больше.