Сами же растения внешне вообще не отличаются от своих диких предков.
Разобравшись в этом, Петя припомнил читанную когда-то книжку про селекционеров-генетиков. Правда, речь там шла о картошке, а самым запоминающимся персонажем оказался таракан по имени Ксаверий, но по тексту поминались опыты над мушками дрозофилами и применение мутагенов к семенам совершенствуемых культур. То есть их или облучали какими-то вредными лучами, или травили неким химическим составом. Точных названий уже и не припомнишь.
Вредных лучей здесь взять неоткуда, но с вредной химией дела обстоят небезнадёжно. Сразу припоминается противный серный запах, разящий из печи при нагревании в ней свинцовой или цинковой руд. И еще смолокур привозил жидкость с резким запахом, что добывает из живицы. Что-то он там как-то нагревает, отчего образуется нечто похожее на скипидар. Запахом, по крайней мере, точно. Для ночных светильников удобно, и руки им оттирают, когда вымажутся в хвойной смоле. Бабки еще при болезнях из него то ли примочки делают, то ли компрессы.
Вот и получается уже пара вероятных мутагенов. Только непонятно, как обработать семена в вонючем газе? Со скипидаром проще — намочить им посадочный материал, подержать чуток, да и высадить. А вот как смешать с водой газ? Газировку ведь как-то делают так, что она потом пузырится. Насос, что ли, соорудить поршневой из бамбуковой трубки и им закачивать воздух из трубы в горшок?
Со скипидаром всё оказалось просто — нашёлся он у здешних бабулек. Вымочили в нём четыре порции пшеничных зёрен. Час, два, четыре и восемь часов — такие дали выдержки. Потом каждую порцию разделили ещё на три. Одну высадили как есть, вторую отмыли чистой водой, а третью — водой, слитой с золы. Вышло двенадцать скромных грядок примерно по сотке каждая.
Закономерность во всходах тоже отметилась сразу. Чем больше была выдержка, тем меньше ростков проклюнулось. Но тем уродливей выросли стебли. Впрочем, большинство растений внешних отличий о предков вовсе не имели — мутации оказались или редкими, или нежизнеспособными. Вернее, немногие из мутировавших сохранили способность расти. Какой-либо зависимости изменений от промывания никто не приметил. Но в сумме десятка полтора мутантов явно образовалось. Вот теперь есть, из чего выбирать и сравнивать — считай, сразу пятнадцать новых пшениц.
С учетом того, что в этих местах легко получаются по два урожая в год — не так уж плохо, учитывая многолетнее топтание на месте. Ну да, пока вырастут новые посадки, можно поработать с другим гадким веществом.
Куда применить цинк? Петя до этого не додумался. А вот свинец в небольших количествах в дело шёл. Из него отливали грузики для ловчих сетей и боло, пули для пращи и вплетали маленькие кусочки в кончики сплетенных из бычьей кожи бичей — этим «инструментом» частенько удавалось задать нужное направление стаду полудиких пока коров. Важнейшим обстоятельством, обусловившим столь широкое распространение этого материала, была его готовность нести в себе отверстие — удобно крепить верёвку. А то, скажем, если оплести камешек для кистеня, но при ударах шнуры довольно быстро перебиваются. Ну и само это дело достаточно хитрое и оттого трудоёмкое.
Печку для получения этого мягкого и весьма ядовитого металла построили по принципу сыродутной домницы, «срисованной» по памяти с картинки в учебнике истории. Плавки проводили редко — каждый раз, как накапливалось достаточно древесного угля из печей и очагов, грузили большой воз и отправлялись в Бугристые равнины к месту выхода на поверхность тех самых тяжелых блестящих камней.
Меха сшили давненько — не так уж сложно они устроены. Да и клапана в них не чересчур мудрёные. А саму печь складывали не из камней, а из керамических блинов, глину для которых получали толчением растрескавшихся горшков — керамики из племени пэтакантропов весьма опытные ребята. И в глинах знают толк, и в том, как их для какой надобности подготовить — при Пете росли, с него обезьянничали.
В общем, печку тоже с собой привезли — она и без того невелика — ведра четыре-пять объёмом, а уж в разобранном виде и одному человеку под силу. Хотя питекантропам удобней вдвоём — щуплые они. Но обычно добывать свинец ездят вшестером, чтобы непрерывно качать меха.
На этот раз к отверстию в крышке приспособлена съёмная довольно длинная керамическая труба, колено к ней, место для стыковки с бамбуковым насосом и сосуд для воды. Опять же деревянный помост, где всё это размещается. Словом, оснастились продуманно.