Добрались без приключений, собрали домницу, разожгли на дне её короткого колодца костёр, по полыханию пламени проверили работу мехов, а потом сначала угля подсыпали, потом рудных камней разбитых до размера от яйца до втрое мельче, снова угля, снова руды… и так, пока не заполнили всё внутреннее пространство. Надвинули блин-крышку, надставили мосток, собрали газоотвод и пошла писать губерния. Пэтакантропы качают кожаные мехи внизу, шеф-багыр — бамбуковый насос наверху, в горшке через воду что-то пробулькивает, а ветерок относит в сторону вонищу.
Через часок насос растрескался от жара настолько, что совсем перестал качать. Значит — достаточно. Убрал его с конца трубы и спустил на землю горшок с «газировкой». Сразу же опустил туда четыре связанных из хлопковой пряжи мешочка с семенами — торопился успеть, пока не выйдут из воды пузырьки. Смущало его, что их не заметно на глаз. Через час вытащил первый мешочек, через два — второй, и далее через четыре и восемь. Плавка, тем временем, продолжалась, но это не помешало Пете посеять обработанный материал неподалеку от своего старого дома.
К слову — всходов потом так и не появилось. Зато сероватые от природы хлопковые мешочки замечательно отбелились. А уроненная в эту «водичку» деревянная ось от рычажка насоса, стала совсем мягкой. На следующих плавках Петя, присоединяя к трубе запасные насосы, повторял эксперименты с размачиванием древесины в этой неизвестной кислоте — наблюдалось явное распадение монолита на волокна. Размоченные в «газировке» щепки мялись камнями и раскатывались скалкой, после чего такими и оставались даже после высыхания. Похожими на полоски пряжи. Непрочными и напоминающими жеванную бумагу.
Словом, отрава эта в качестве мутагена ни на что не годилась. И вообще придумывать применение для неё как-то не тянуло — свиные кожи в качестве пергамента пока вполне всех устраивали и возиться с бумагой особого смысла не было. Обеливать ткани? Зачем? Они и в сером варианте всех отлично устраивают. Так что сел, записал как следует порядок проведения «эксперимента» с поясняющими рисунками. Кисточкой записал, макая её в тушь. А потом свернул своё творение трубочкой и положил в возок — Мргыму отдаст в его хранилище свитков.
Основных успехов добились пэтакантропы, увлёкшиеся керамикой. Они поселились кучно на гористом берегу Длинного озера и никому не давали покоя, посылая Браге бесконечные заявки на дрова — их небольшой, но увлечённой команде явно не хватало собственных сил для обеспечения топливом своих прожорливых печей. Это при том, что на два дня пути вокруг посёлка в некогда густых лесах был выбран подчистую весь валежник, срублены старые и больные деревья и регулярно уничтожался подлесок — сплошной лесопарк, а не доисторические дебри.
Валить здоровые деревья каменными топорами народ, конечно, приспособился, но под корень сводить лес-кормилец люди пока были не готовы, ограничившись несколькими дорогами-просеками. Поэтому из всех членов племени постоянно формировались временные бригады собирателей хвороста и валежника, занимавшихся деятельностью подобного рода в прибрежной полосе гористого берега озера — всё-таки по воде на связанных из больших челноков катамаранах доставлять дрова не так уж сложно, особенно, если неторопливо плыть под парусом. Еще подобные команды, собиравшиеся из множества мест, направлялись время от времени в Бугристые равнины — вытрясать зёрна съедобных злаков.
И всё это требовалось организовать, обеспечить питанием, инструментом и спецодеждой. Да и на месте работ кому-то требовалось распорядиться. Поначалу, в силу традиции, старшими назначали старших, но постепенно стало видно — умение командовать людьми не напрямую связано с возрастом. Талант организатора — это, скорее, способность к охвату разумом некоторой совокупности связанных между собой процессов, чем просто жизненный опыт. Выделять из множества людей особей, способных руководить, было одной из самых сложных задач. Тем не менее, это частенько получалось неплохо. Скажем, планированием производства и потребления — деятельностью, связанной с расчётами, лучше всего справлялись молодые люди, разобравшиеся с арифметическими действиями, а вот командовать выполнением работ обычно ставили людей уже в годах, хорошо понимающих в деле, которым надо было руководить.
Потихоньку наладилось что-то вроде табели о рангах, скопированной с воинских званий. Верхнюю позицию в ней надёжно занимала Брага, повышенная до майора. Кроме того появились чины прапорщика, лейтенанта и капитана. И ещё две должности вне общего списка — комендант поселения и кладовщик. Иначе говоря, хозяин места и хозяин кучи добра… или распорядитель — трудно охарактеризовать это иным словом. В маленьких группах, состоящих из одной семьи, комендант мог вовсе не иметь подчинённых, но в доме на сваях на озере у истока Реки этот человек крутился, как белка в колесе, жонглируя и потоком идущих во все стороны грузов, и многоплановым хозяйством рыбного промысла, и кучей народу, следующего то туда, то сюда.