А вот про облачко — это любопытно. Остановил повозку и осмотрел горизонт на западе — оттуда всегда натягивает хмари. Однако — небо чистое.
— Не там. Наоборот. Не сзади, а спереди, — наперебой кричат близнецы. А Граппа неотрывно смотрит на восток. Далеко впереди и чуть левее действительно что-то выставилось из-за вершины ближней возвышенности. Беленькое такое, маленькое, зубчиком выглядывает.
Ещё полчаса пути через очередную пологую седловину — и уже не осталось ни малейших сомнений — снеговая шапка на вершине горы. Сколько до неё? Да как-то и не определишь на глаз. И ещё — местность начинает понижаться. Открывшийся взору спуск очень пологий, но и очень длинный, уходящий будто в бесконечность. То есть — глаз теряет привычные зацепки на поверхности земли.
Такое впечатление, будто стоишь на краю мира. Не на самом краю, но отчётливо видишь прямо пред собой кромку, за которой всё размывается. Хех! Ну да к вечеру они до этой самой кромки обязательно дойдут, а там явно разлился какой-то просторный водоём, плохо видный с этого ракурса.
Это оказалось обширное озеро, густо поросшее тростником. Вода в нём, хоть и стоячая, но чистая, после кипячения заливалась в опустевшие в дороге сосуды. Впрочем, этим занимались мальчишки. А их родители резали камыш и вязали бунты для постройки небольшой тростниковой лодки. Тузик отлучилась на полчасика, после чего вернулась сыто облизываясь и с гусем в зубах. Дети его зажарили на вертеле и позвали взрослых отведать полусырой гусятины в обугленных перьях. Нет — горячее сыро не бывает, проскочило под предметный «разбор полётов». Потом Тузика отправили за следующим «учебным пособием», а пацанов — собирать дрова. И тут резкий мяв, вопль, Петя с копьём в два прыжка оказался на месте — камышовый кот весь ощерился, против него рычащая собака с оскаленными клыками и два детских копья-зубочистки, направленных на хищника.
Впрочем, сцена не осталась статичной — хозяин прибрежных зарослей стремительно удалился, а пацаны ткнулись носами в мамину юбку и заревели. Петя же перевёл дух, подождал, пока успокоится бешено колотящееся от испуга за детей сердце и принялся анализировать ситуацию:
В принципе, парни с этим котом бы справились — насадили бы его на два копья, потому что умеют — ловят палками летящие колечки. Но подрала бы их эта животина. И Тузику бы перепало, пока бы она эту тварь порвала. Но! Кот не знаком с людьми. Он чувствует себя здесь полным хозяином. Нет, испугался, конечно, его, но только потому, что Петя очень большой — такой может просто-напросто задавить, даже, если в остальном совершенно безопасен. Вот чувствуется в поведении хищника непуганность… из тростника выломился здоровенный кабан и буром попёр на людей — его и взял на копьё. Что удивительно — не особо крупный экземпляр, килограммов сто, не больше. Петя спокойно затормозил его движение, пробороздив пятками по земле от силы три метра — сама-то туша упёрлась в бомбон на основании лезвия наконечника и дальше насадиться на древко не смогла, а мужчина подергал оружие туда-сюда, чтобы кровь из широкой раны выбегала быстрее — так что дикая свинья очень скоро издохла.
Ну и места! А с виду тихо тут, благостно. Уточки плавают… а вон и дикие коровы пришли на водопой, к счастью, до них далеко. Но и они тоже не опасаются человека, и дым костра их не пугает.
Лодку делали два дня. Хлипкая она получилась — понятное дело, второпях да без опыта. Ну и верёвок было маловато. На весла пошли оглобли тележки, а её кузов лёг в основу настила. Потом сели и поплыли — противоположный берег озера виднелся далеко, но отчётливо, то есть до него единицы километров. Зато, хоть вправо, хоть влево не видно ни конца, ни края. По всему получается — узкий длинный водоём. И вода в нём — точно стоячая.
Петя грёб двумя вёслами сидя спиной вперёд, Граппа подсказывала. За часок преодолели водную гладь, вломились в прибрежные камыши и пошли, пошли, пошли проламываться дальше вплавь — никакой суши тут и в помине не было — та же вода, просто из неё торчит тростник, создавая впечатление берега.
Ещё час ломились, пока не попали снова на чистую воду. А за ней виднеется тот же тростник, но уже не сплошной стеной, а пятнышками — сразу видно, что не суша. До суши они добрались только к вечеру. Петя опять затруднился с оценкой расстояния. По расчётам получается пятьдесят километров, а здравый смысл шепчет, что двадцать. Зато берег порадовал — матёрый он, с каменистыми кручами и деревьями всех размеров. И уж отсюда снеговую вершину видно значительно чётче, да не одну, а цепочку из нескольких штук.