Он чуть наклонился, из взгляда исчезла вся веселость.
— Под ним ты тоже стонешь, не сдерживая криков?
— Да. Это лучший секс в моей жизни.
— Врешь. — прищурил глаза и смотрел, не моргая. — Я прекрасно вижу, что к нему ты холодна.
— Тебя это не касается. Я лучше всю жизнь буду одна, чем один день с тобой.
— Не тешь себя иллюзией, день это много. Пару часов в постели, вот и все.
— Никогда.
— Это интересно, — улыбнулся он и пошел на выход.
Я подошла к зеркалу и посмотрела на злое лицо, которое, как маска, было на мне. И только бешеный пульс выдавал истинные эмоции. Больная любовь, уничтожающая все достоинство, будет мучить меня до тех пор, пока я его не возненавижу. И только потом, когда ненависть перекроет все розовые сопли, я буду свободна от его власти надо мной.
Проблема в том, что ненависти пока не было. Она только начинала зарождаться. Появиться внезапно она не может. Ее рождают поступки и отношения людей. В моем случае, начало уже положено. И, если он продолжит в том же духе, то, рано или поздно, она войдет в полную силу.
***
Ехали мы около двух часов, но солнце уже припекало. Я наслаждались какой-то странной умиротворенностью, которая на меня опустилась. Давивший груз не пропал, просто на время он перестал сжимать все нутро. Парни о чем-то болтали, даже Хорвин принимал участие в беседе. Он не то чтобы влился, но его не сторонились и общались нормально.
Пару дней, и он станет одним из "своих". Услышав шум, я обернулась. Нас догонял всадник. Плохое предчувствие кольнуло и не пропало. Мы не останавливались, продолжали свой путь, как обычно. Но, когда всадник начал замедляться, Доний остановил коня. Он поравнялся с нами, и я сжала от злости челюсть.
Калин, собственной персоной. Сумка на боку лошади, говорила о многом, и это очень мне не понравилось.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Хорвин.
— Я еду с вами, — сказал он и тронулся с места.
— Отец тебя отпустил?
— Я вышел из того возраста, когда должен отпрашиваться.
— Но он в курсе, куда ты поехал?
— Я поставил его в известность.
Парни были ошарашены новым попутчиком. Но все, беспрекословно, двинулись дальше. Первый час разговор никто не спешил начинать. А потом напряжение сошло на нет, и они опять начали переговариваться. Калин ехал впереди, может, и это сыграло большую роль. Ничего нового или интересного не происходило. Обычная остановка на обед, и опять дорога. Завтра планировали остановиться в одной деревушке. А сегодня придется спать под открытым небом. Когда я закончила помогать с лошадьми, над костром кипел котелок с кашей.
Пошла к ручью помыть руки и умыться. Хрустнула ветка, и я обернулась. Хорвин подошел ближе и принялся умываться.
— Не понимаю, зачем ему это? — спросил он, глядя на воду.
— Делать нечего.
— Знаешь, я понимал, что он изменился. Но не представлял на сколько. Слишком долго он был с тем сумасшедшим. Калин стал черствым и… злым, что ли. Я помню его совсем другим.
— Не переживай так. Может, еще наладится все.
— Да.
Мы обернулись, чтобы уйти и натолкнулись на Калина. Он стоял, прислонившись плечом к дереву, и, склонив голову набок, наблюдал за нами.
— Ты напугал меня, — вздрогнул Хорвин. — Ходишь так бесшумно.
— Да. Это умение позволяет многое о себе узнать.
— Я не то…
— Перестань, — перебил он его. — Ты прав. Тридцать лет с магом слишком сильно повлияли на меня. Но обсуждать меня за спиной не надо.
Он прошел мимо нас, а мы пошли дальше. Ужинали мы в молчании, а потом легли спать. Следующий день был копией предыдущего. Все тот же пейзаж, дорога. К вечеру мы достигли деревни. На постой нас приняли добрые сельчане. И я была искренне рада, что Калин был в другом доме. А к вечеру следующего дня, мы достигли зоны. Я была поражена, на сколько она увеличилась. Нам ведь нужно было еще ехать и ехать. Разбили лагерь и начали готовиться к ночевке.
Доний распределил график дежурства, мне повезло, я была последней. Спала плохо, возможно, близость зоны так влияла. Меня разбудило прикосновение к плечу. Открыла глаза, и не сразу рассмотрела Калина.
— Моя очередь?
— Тебе кошмар снился. Можешь спать, я ложиться все равно не буду.
Очень благородно, но я села и зевнула. Посмотрела на небо, рассвет не за горами. Разбудил он меня явно позже, чем следовало. Подкинула веток в костёр, который едва горел. Нужно бы умыться, и воду поставить для чая. Вернулась к костру и повесила котелок, над огнем. Калин сидел напротив и смотрел на меня. Пристальный взгляд раздражал и нервировал.
Послышалось копошение и к костру подсел сонный Хорвин. Зевнул и положил голову мне на плечо. Калин дернул уголком губ. Что за привычка такая?