Головнина ожидало письмо от капитана второго ранга Миницкого, начальника Охотского порта. Миницкий звал Головнина в Охотск, сулил помощь по ремонту шлюпа. Но Головнин, убедившись в том, что «Диана» готова к дальнейшему походу, решил, не теряя времени, идти к Аляске.
..
ГОЛОВНИН НА АЛЯСКЕ
Головнин увидел на берегу бревенчатую крепость, над которой развевался флаг Российско-Американской компании. В гавани стояли шесть судов, из них три под североамериканским флагом. К борту «Дианы» подошла лодка. Из нее поднялся высокий человек с узким, сухим, энергичным лицом. Головнину он представился:
— Главный правитель Российско-Американской компании Баранов Александр Андреевич.
В это время раздался салют.
В свою очередь салютовала «Диана».
Александр Андреевич Баранов, каргопольский купец, шагнувший в предпринимательской деятельности через полушарие, был человек с размахом. Он решил принять командира и офицеров императорского шлюпа «Диана» и радушно и торжественно. Он лично на шлюпке встретил «Диану», сам показал ей лучшее якорное место и салютовал российскому флагу пушками крепости.
Александр Андреевич был доволен. Он принимал гостей не только как тароватый хозяин, но и как знающий себе цену деятель.
Кто он сейчас? Чиновник? Нет. Чин коллежского советника, по его мнению, давно не соответствовал его весу и значению. Кто над ним властен? Петербургская контора? Она далеко. А здесь он царь и бог. Дела его компании протянулись от Ново-Архангельска и острова Кодьяк до Петербурга, Москвы, Кантона и Нью-Йорка. Иркутский генерал-губернатор говорит с ним на равных. Охотский исправник — почтительно. Нью-Йоркский миллионер, владелец крупных судов Астор величает его в письмах превосходительством...
Природа на Аляске дика и величава. Нигде на земном шаре нет подобных следов разбушевавшихся, а потом утихших сил. Теперь сюда пришел русский человек — деловитый, предприимчивый, знающий себе цену.
Крепость, склады, казармы — все это выстроено из местного леса — просто, надежно, с размахом.
Раскрывая двери своего дома, Александр Андреевич внимательно следил за лицами гостей: «А что вы, господа, скажете теперь?»
Изысканная европейская мебель, ценные украшения. Стены увешаны картинами известных российских и иностранных мастеров.
— Не удивляйтесь, — скромно заметил Баранов.— Я не расточителен. Это подарки членов правления компании и вельможных петербургских учредителей. Но всему этому предпочел бы одного лекаря.
— У вас в колонии нет лекаря? — изумился Головнин.
— Представьте себе. Нет даже фельдшера.
— А как же с больными?
— Если сам не поднимется или потребуется операция — обречен. Я надеюсь, господин капитан, что вы разрешите вашему лекарю осмотреть наших больных.
Головнин с готовностью ответил:— Конечно, конечно! И если еще в чем-либо...
— Я думаю, и «Диана» и наша компания сумеют во многом быть полезны друг другу.
За обильным столом было произнесено много тостов, много говорилось речей. Пел местный хор. Кричали «ура». Крепость и «Диана» вновь обменялись салютами.
Встав из-за стола, Головнин прошел в соседние комнаты. Всюду чувствовался необычный для этих мест комфорт. Он с трудом оторвался от поразившей его обилием ценных изданий барановской библиотеки. Заметив это, правитель любезно предложил пользоваться книгами. На что Головнин ответил учтивой и искренней благодарностью.
Уже темнело, пора было возвращаться на корабль.
Остаток лета «Диана» провела в Ново-Архангельске. Баранов снабжал моряков свежими продуктами, рыбой, зеленью. Американцы, которые были польщены салютом «Дианы» в честь президента Штатов, устраивали приемы у себя на судах и в свою очередь посещали «Диану».
Они беседовали с Головниным и Рикордом о России. Интересовались полуостровом Аляской, где только что побывал Головнин, Камчаткой и Сибирью.
В августе «Диана» вернулась в Петропавловск.В Европе продолжалась война, и «Диане» предстояло провести на Камчатке еще зиму.
ЕЩЕ РАЗ ПЛЕН
Впервые Москва получила вести о Курильских островах в конце семнадцатого века от героического казачьего пятидесятника Владимира Атласова, открывшего для русского государства Камчатку. Дойдя до южного края полуострова, русские увидели высокий Алаид и сообщили в Сибирском приказе в Москве о своем открытии.
О цепи островов, тянущейся от Камчатки, узнал царь Петр, ревниво следивший за расширением российских владений до естественных морских рубежей в Европе и Азии. Он повелел приказчику Василию Колесову разведать «нос камчатской земли» и острова. Казак Михаил Наседкин побывал на мысе Лопатка и сообщил об этом в Якутск.