Мекка, родина пророка Мухаммеда, главная святыня мусульман, «центр исламского мира и матерь всех городов», закрыта для представителей иных конфессий. Многие христиане пытались проникнуть туда, переодевшись паломниками, но почти всех разоблачили, отвезли в ближайшую пустыню, без промедления обезглавили и похоронили. Лишь немногие возвращались и могли обо всем рассказать – среди них был и капитан Ричард Фрэнсис Бертон. Он надел длинные, свободные одеяния, побрился наголо, отрастил бороду, подкрасил лицо соком грецкого ореха и проделал изнурительный путь, полный опасностей, какой проделывают из года в год в это же время толпы верующих. Потоки верующих стекались со всего мусульманского мира, из Африки, с Аравийского полуострова, из Османской империи и Индийского субконтинента, люди шли помолиться возле Каабы, кубической постройки без окон во дворе главной мечети, по легенде, возведенной Авраамом, с черным камнем в юго-восточном углу, полученным пророком от архангела Гавриила. Молился там и Ричард Фрэнсис Бертон. Он изучал исламское учение суфизм еще в Индии, а потом и сам стал последователем суфизма и чувствовал себя в исламе куда уютнее, чем в христианстве. Ричард молился на арабском, этот язык он выучил самостоятельно, будучи еще студентом Оксфорда. Арабским он овладел в совершенстве, как и древнегреческим, латынью, французским и итальянским, хиндустани, гуджарати, маратхи, синдхи и персидским – языками Индийского субконтинента, их основам Бертон учил Майю в письмах. Но именно арабский язык он называл родным.
Этому языку дважды в неделю обучал Майю дома, в Блэкхолле, профессор Рэй, заведующий кафедрой арабского языка. Марта Гринвуд высказалась против «этих бессмысленных занятий», когда Майя заявила родителям о своем желании, но промолчала, когда Джеральд решил выполнить просьбу дочери. Великодушие профессора Рэя и его дружба с Гринвудом были столь велики, что он, забыв про гордость, взялся за обучение дочери коллеги.
Ричард… Глаза Майи наполнились слезами, буквы исказились, начали извиваться по странице и расплываться. Воспоминания о том летнем дне два года назад так живо настигли ее в саду! А с ними были неразрывно связаны воспоминания о последовавшей за этим ночи…
Летняя ночь струилась сквозь открытое окно. Майя лежала в кровати, глядя в темноту, едва подсвеченную молочным сиянием серпа луны. Стрекотание цикад на мгновение прервалось, и наступила такая тишь, что стало больно ушам. Тем было приятнее, когда звонкий стрекот зазвучал снова. Белые цветы жимолости у стены дома дарили медово-ванильный аромат, который смешивался с запахом камня, постепенно отдававшего шелковистому воздуху накопленное за день тепло.
Велика была радость Гринвудов, когда Ричард вошел вместе с Майей в дом, и больше ей так и не удалось оказаться с ним наедине. Во время ужина Майя едва отваживалась оторвать взгляд от еды, безмолвно и тихо передвигая своего ягненка под мятным соусом с одного края тарелки на другой. Она боялась, что мать или Ангелина смогут прочитать у нее по глазам о произошедшем в саду. Ведь поцелуи Ричарда, эти тайные, такие запретные, такие прекрасные поцелуи, оставили заметные следы. Лишь изредка она поднимала опущенные ресницы – когда чувствовала, как взгляд Ричарда касался ее и задерживался на короткое время. В эти секунды ее переполняло такое всепоглощающее счастье, что дух захватывало. Она рассеянно слушала рассказы Ричарда про Индию, хотя Джеральд, Марта и даже Ангелина ловили каждое слово. Не в последнюю очередь из-за того, что это немного связывало их с Джонатаном, по которому все очень скучали.
Ричард рассказывал о павлинах в дубовых ветвях, кричащих на огненно-красный диск заходящего солнца, покрытый вуалью голубоватых испарений навозных куч, что соединялись с ароматами специй и кокосового масла, издавая резкий, но вовсе не неприятный запах. Описывал свое бунгало в гарнизоне княжества Барода, принца Гайквара, который развлекал солдат казармы боями между слонами и тигром или буйволом. Он вспоминал охотничьи прогулки верхом на слонах и буйные, непроходимые джунгли в глубине материка, изучение языков, нравов и обычаев страны и работу переводчиком. Разведывательную миссию, когда Ричард переоделся в арабского странствующего торговца по имени Мирза Абдулла, и свое разочарование четыре года назад – из-за отказа ему не удалось поучаствовать в войне с сикхами в районе Пенджаба. Наконец Ричард упомянул три работы, сочиненные им после возвращения и уже готовящиеся к публикации: «Гоа, или Голубые горы», «Синд, или Долина несчастий» и этнологический труд об индийских народах. Так проходил вечер, пока Марта Гринвуд не отправила дочерей в постель – обе, сделав благовоспитанный книксен, пожелали Ричарду спокойной ночи – и мужчины, как в старые добрые времена, отправились в кабинет Джеральда пить бренди и курить табак.