Лео подался ей навстречу и, наступив на правую ногу, поморщился от боли. Мина кинулась к нему на шею, с разбега чуть не свалив его с ног, а он обхватил ее сильными руками и заключил в объятия.
— Тебя нигде не было. — У нее перехватило дыхание. — Я повсюду искала, а тебя не было, и Линч что-то стал рассказывать про бомбу, Соколов и…
— Ты по мне соскучилась? — Прижавшись к нему, она чувствовала, как его хриплый голос отдается у нее в груди. Лео гладил ее по волосам и чуть отстранился, чтобы взглянуть на нее.
Если бы Мина могла плакать, она бы в тот момент расплакалась. Что-то при этом изменилось в выражении его лица, оно сделалось мрачным и решительным.
— Я боялась, что ты умер, — призналась она тихим, сдавленным голосом. — Я подумала…
Он знал, что она хотела сказать. Прочитал в ее глазах, и взгляд его сделался жестким.
— Я не собирался умирать, Мина. Между нами столько недосказанного. Я всегда возвращался к тебе. И всегда буду возвращаться.
— Пообещай мне…
Он впился губами в ее губы, не дав договорить. И жаркий яростный поцелуй стоил тысячи слов.
Мина таяла в объятиях любимого, в горле застыл приглушенный стон. Лео увлек ее в тень под аркой, мял ягодицы и гладил спину, крепко прижимая к себе.
Оторвавшись на мгновение, он перевел дыхание. На лицо ему упала золотая полоса света от костра, а глаза напоминали темные омуты.
— Сегодня я вряд ли смогу сдержаться, — хрипло сказал он, будто она и так не видела, как пробуждается его голод и как бушуют в нем эмоции. Мина запустила руки ему в волосы, она чувствовала, что Лео борется с собой. Пытается держать себя в руках. «Что ж, он честно предупредил». Ей уже было все равно.
Мина вцепилась пальцами в ворот его рубахи и притянула к себе, снова впиваясь губами в рот. Они жадно целовались и не могли насытиться друг другом. Мина протянула руку и наощупь толкнула тяжелую деревянную дверь, и затем они погрузились в душную темноту внутри башни.
Сильные руки мяли бедра, толкая Мину к стене. Ответный поцелуй Лео воспринял как согласие и, кусая нежную шею, поднял любимую за бедра и усадил на себя. Его разгоряченная плоть всей длинной терлась об нее, и внезапно Мине отчаянно захотелось почувствовать его в себе. Распахнув плащ, а потом и рубашку у него на груди, она в темноте гладила кожу Лео, кусала его шею, пока он не издал тихий стон.
— Мина… Боже правый… — Бэрронс схватил волосы герцогини в кулак и снова притянул ее рот к своему, вдавливая член в мягкую плоть. — Я хочу войти в тебя.
Она выгнулась, непослушными пальцами пытаясь расстегнуть свои пуговицы.
— Вот ведь гад этот Блейд. Дурацкие штаны.
Над самым ее ухом послышался низкий смех.
— В них есть своя прелесть, — жарко прошептал Лео. Поддерживая ее за бедра, он чуть отстранился, дав ей коснуться носками земли, затем начал стаскивать с нее кожаные брюки и, сев на одно колено, принялся осыпать ее живот легкими поцелуями.
Язык любовника ласкал пупок и опускался все ниже. Брюки Лео стянул ей до колен, так что они оказались плотно сведены вместе. Чуть дыша, Мина запустила руку ему в волосы, а он горячим дыханием согревал ее кожу и, зацепив край панталон зубами, стал тащить их вниз, пока не уткнулся подбородком в треугольник волос у нее между ног.
Сердце в груди бешено колотилось.
— Лео, — прошептала она. Одно-единственное слово, имевшее столь важное для нее значение.
С его губ сорвался то ли стон, то ли рык. Лео провел языком по бедрам, затем крепко сжал ей колени, а сам принялся дерзко ласкать ртом столь запретные места, что по телу Мины пробежала дрожь.
— Проклятье, — простонала она, откинув голову назад и отчаянно желая расставить ноги шире и дать ему войти в нее. — Пожалуйста.
— Что «пожалуйста»?
Закусив губы, Мина опустила глаза, не различая в темноте лицо Лео. Она могла лишь чувствовать его, чувствовать язык, ласкавший ее клитор, видеть линию широких плеч.
— Дай я только… Ах!.. — Мина запрокинула голову, до боли прикусив нижнюю губу. — Черт бы тебя побрал! Сними же с меня эти штаны.
Он слегка, всего на пару дюймов, раздвинул ей ноги и начал посасывать ей клитор. Не торопясь.
Мина вскрикнула, засунув в рот костяшки пальцев и впившись в них зубами. Возбуждение все нарастало. Она выгнулась, рукой прижимая его лицо к своему телу и не испытывая в тот момент никакого стеснения. Лишь вожделение. Чистое неприкрытое вожделение.