Затем приходила реальность, разрушала его хрупкие мечты, и острые углы потери снова разрывали его кровоточащее сердце. Он никогда не услышит ее голоса, ее звенящего смеха, никогда не будет держать в объятиях ночью, а утром, просыпаясь, находить ее, уютно устроившуюся на его плече. Ее глаза никогда не загорятся удивлением и восторгом в ответ на его ласки… И Брендон шел искать новую бутылку, чтобы забыть ту страшную реальность — обгорелое тело на полу в кладовой.
У Лорел не было такого способа заглушить свою боль, которая что ни день набрасывалась на нее. У нее были только друзья и ее дитя, немного отвлекавшие ее днем от мучительных воспоминаний.
Но после дня наступала ночь. Много долгих — казалось, бесконечных — ночей провела она в мучительных метаниях по своей одинокой постели. Ее память воскрешала тепло его ласковых рук, его нежные ласки, горячие жаждущие губы. А если ей удавалось уснуть ночью, он оживал для нее в ярких снах. Вот его каштановые волосы развеваются на ветру, белозубая улыбка играет на загорелом лице. В другой раз он появлялся перед ней во всей мужской наготе, глаза его при этом блестели, как ртуть, он шел к ней, предъявляя права на нее, свою собственность. Сладкие, обволакивающие слова любви звучали в ее ушах, его руки в тоске по ее телу дотрагивались до чувственных мест, которые он так хорошо знал. Она умоляла взять ее к звездам, жаждала его ласк.
Но все ее мечты улетучивались, когда она просыпалась с протянутыми в пространство руками и именем Брендона на устах. Обняв подушку, она начинала плакать, сильные сдавленные рыдания сотрясали ее тело. Утренняя заря посылала первые лучи в окно ее комнаты, и только тогда она вновь засыпала. Легкий летний ветер, задувая в окно, ласково касался горячих щек Лорел, и ей казалось, что это теплое дыхание Брендона ласкает ее кожу. Она вздыхала, трепеща, и не желала просыпаться.
— Ты не видела Хенка в последние два дня, Лорел? — слегка нахмурившись, спросила как-то Деб.
— Нет. Почему ты спрашиваешь? — рассеянно ответила Лорел, сосредоточенная на розовом кусте, который она обрезала в этот момент.
— Вчера он должен был у нас ужинать, но так и не появился. Потом я по дороге сюда заехала к нему, и Сэм сказал, что Хэнк на несколько дней уехал в Игл-Пасс.
— У него, вероятно, какие-то дела, связанные с ранчо, — пожала плечами Лорел.
— Что-то в этом роде сказал и Сэм. Все же тебе не кажется, что он мог выбрать минуту и предупредить меня, прежде чем умчаться.
— Требуется время, прежде чем мужчины начинают понемногу понимать, что им следует считаться с кем-то еще, кроме них самих. Хенк, я уверена, научится в будущем быть более внимательным.
— Я, конечно, тоже надеюсь.
Лорел положила ножницы и взглянула на подругу.
— Что на самом деле тебя беспокоит, Деб?
— Лорел, ты ведь меня знаешь очень хорошо, — застенчиво засмеялась Деб, а затем со вздохом добавила: — Я не умею притворяться безмятежной. Даже сейчас, когда уже объявлено о нашей помолвке, я боюсь, что Хенк может передумать.
— И ты думаешь, его неожиданное исчезновение как раз и означает, что он удрал?
Деб кивнула.
— Я дура, да?
— Конечно, — подтвердила Лорел. — Хенк скоро вернется, и все твои страхи испарятся. Вот увидишь.
— Если он не вернется к воскресенью, я ему этого никогда не прощу. Мэри-Лу в честь нашей помолвки устраивает вечеринку.
— Ты ему тут же все простишь, как только он скажет, что любит тебя, и нашепчет всякие нежные словечки на ушко. Растаешь, едва он на тебя взглянет, и ты это знаешь не хуже меня, — предсказала Лорел, снова вспоминая ухаживания Брендона.
Брендон пребывал в одной из своих сладко-пьяных грез. На сей раз все было как в реальности: он действительно чувствовал руки Лорел на себе, нежные пальцы любовно пробегали по темным волосам на груди. Он застонал от восхитительного прикосновения губ к его плечам, ее зубы слегка их покусывали, в то время как ее руки сдирали с него рубашку.
— Лорел… — прошептал он.
— Я заставлю тебя забыть ее, Брендон! Обещаю! Я сделаю это для тебя.
Брендон потряс головой, не в состоянии понять, о чем говорит Лорел. Кого она заставит его забыть? Почему? Он уже собрался спросить, почему ее голос звучит странно, как вдруг ее губы прижались в настойчивом поцелуе к его губам. Он забыл все, кроме ее теплого и нежного прикосновения. Ее язык преодолел барьер его зубов и вошел в рот. Смелое бесстыдство Лорел показалось Брендону необычным, но мог ли он выражать недовольство? Было так приятно дотрагиваться до нее и чувствовать прикосновения легких пальчиков к его волосам.