– Значит, они все-таки продолжали копать тоннель, – сказал Николс.
– Или раскапывали породы в поисках неметаллических элементов, которые не поддаются всасывающему механизму, – предположил Хафнер. – Если мы разберем этот экскаватор на части, возможно, удастся понять, что к чему.
– Я бы не посоветовал этого делать, – сказал Мередит. – Эта штуковина все еще работает.
Все разом обернулись к нему.
– Что-что? – спросил Хафнер, вслушиваясь в тишину.
– Нет, сейчас-то она неподвижна – между гусеницами застрял валун. Но в задней части есть что-то вроде приборной панели, и на ней горит полдюжины лампочек. – Мередит стряхнул с плеча пыль и пошел к машине. – Давайте двигаться дальше.
Они въехали в главный тоннель и продолжили путь. На этот раз все молчали. Вряд ли из-за того, что находка оказалась для них потрясением, уговаривал себя Хафнер. В конце концов, все они уже знали, что главное техническое чудо прядильщиков работало исправно. И все-таки он всегда представлял себе Прялку как некий неподвижный громоздкий агрегат, который уже дышит на ладан и уцелел только благодаря своей мощи и крайне редкому использованию. Но если даже такая маленькая и ничтожная машина, как экскаватор, сохранила отличную форму, это уже не просто чудо. Просто жуть какая-то!
Коридор сворачивал влево под углом в тридцать градусов. Они повернули и вдруг замерли, пораженные открывшейся перед ними картиной.
– Вот это да! – ахнул Барнер, вертя головой из стороны в сторону. – Что за чертовщина?
ГЛАВА 18
Хафнер поднял голову и увидел ослепительно голубое небо. Ярко-желтое солнце находилось почти в зените. Его лучи тут и там прорезали пышные белые облака, медленно плывущие по фантастическому небу. Едва не ослепнув от этой картины, Хафнер поспешно перевел взгляд на раскинувшееся перед ними селение.
В первую минуту ему показалось, что он попал в один из районов древнего Иерусалима. Белые домики жались друг к другу вдоль узких извилистых улочек, а вдали виднелась живописная стена, в середине которой возвышалась высокая башня, напоминавшая минарет. Однако вглядевшись повнимательнее, он заметил множество архитектурных деталей, которых не встречал ни в одном из зданий на Земле. Форма и расположение окон, замысловатые узоры над дверями и арками, блестящая поверхность самих стен – все свидетельствовало о том, что это город пришельцев.
Перес первым нарушил молчание, разразившись испанской фразой, в которой слились и молитва, и богохульство.
– Невероятно, – прошептал он. – Откуда здесь небо? Ведь мы в глубоком подземелье!
– Оно искусственное, – сказал Мередит.
Хафнер не мог не восхититься самоуверенностью полковника. Геолог тоже смотрел на небо, но не заметил ничего неестественного, Конечно, это имитация, другого объяснения просто не может быть.
– Возможно, голограмма. Или гигантская проекция на потолке, – продолжал Мередит. – Похоже, прядильщики устраивались здесь надолго.
– Но почему под землей? – спросил удивленно Перес. – Почему не на поверхности, где у них могло бы быть настоящее солнце?
– Возможно, им нужно было укромное местечко для жарки бифштексов, – сказал Николс, с шумом втягивая носом воздух. – Вы не чувствуете, как здесь воняет?
Хафнер осторожно принюхался. Сначала он и в самом деле не чувствовал в порывах легкого ветерка никаких посторонних запахов, но стоило Николсу обратить на это внимание, как он понял, что тот совершенно прав. Действительно, попахивало пережаренным мясом, и этот аромат был доминирующим, но кроме него чувствовался легкий запах жасмина, серы и странной смеси ржавого железа и мяты.
– Черт знает что, – сказал он. – Пахнет так, будто сгорел кухонный буфет.
– Такая же имитация. – Мередит указал на участок голой земли, который Хафнер тоже не заметил. – Мне кажется, это было чем-то вроде сада или городского парка. Видите, все, что построено здесь, предназначалось для долгой жизни. Любое сооружение из естественных материалов давно бы сгнило, как этот сад.
Ветерок стих, а потом вдруг снова ожил. Теперь он дул в другом направлении и, оставаясь таким же легким, приносил другие ароматы. Хафнер взглянул наверх: облако тоже сменило направление движения.
– Кому-то пришлось здорово поломать голову, чтобы рабочий люд чувствовал себя здесь как дома.
– Угу. – Мередит махнул в сторону далекого минарета. – Давайте оставим отметку у входа и съездим к той башне. И на стену стоит взглянуть.
Барнер вытащил из своего пакета блестящую оранжево-красную вешку и вылез из машины. Вглядываясь в даль, Николс снова принюхался и покачал головой.
– Не понимаю, зачем им понадобилась эта стена, – не обращаясь ни к кому конкретно, сказал он. – Зачем они разделили город на две части?
– Может, просто для красоты, – предположил Перес. – Или таким образом отделили работяг от элиты.
– Или, – вмешался Мередит, – это было сделано исключительно в целях обороны. А если это так, нам нужно поскорее разобраться, отчего они защищались. – Он оглянулся и, увидев, что Барнер уже забрался в машину, кивнул Николсу: – Поехали, доктор. Только не торопитесь.
Самый настоящий город призраков, думал Перес. К нему вернулись детские страхи, которые, как ему казалось, были давным-давно похоронены. У многих домов, мимо которых они проезжали, двери были распахнуты настежь, и он поймал себя на том, что нервно заглядывает в каждую из них, готовый к тому, что из нее выскочит то единственное существо, которое осталось в живых после массового исхода. Когда Хафнер настоял на том, чтобы их не сопровождали военные, Перес был в восторге, но теперь ему было жаль, что Мередит не взял с собой три отделения солдат.
Похоже, и самому Хафнеру было не по себе.
– Кажется, они удирали в страшной спешке, – глядя через стекло автомобиля, пробормотал ученый. – Смотрите, сколько открытых дверей и окон.
– А зачем запирать? – последовало резонное замечание Барнера. – Вряд ли они завозили сюда грабителей…
– Но они оставили Прялку включенной, – возразил Хафнер.
Барнер пожал плечами:
– Вы же не выключаете свет, если собираетесь вскоре вернуться.
– Верно, – согласился Мередит. – Но тогда… почему они не вернулись? – Коснувшись плеча Николса, он указал вперед. – Вон туда, видите широкую площадку возле дороги? Подъедем к ней и остановимся: надо заглянуть в один из домов.
Николс сделал так, как ему приказали. Они выбрались из машины. Здание рядом со стоянкой было крупнее, чем остальные. От двери до самой дороги тянулась веранда со сводчатым потолком.
– Я зайду внутрь, – понизив голос, сказал Мередит и вытащил револьвер. – Майор, вы все остаетесь в машине. Контакт с внешним миром есть?
– Нет, сэр, – ответил Барнер. Он тоже достал оружие.
– Мотор в порядке?
– Да.
– Отлично. Не думаю, что придется удирать, но все же, если услышите выстрел, на всякий случай сосчитайте до десяти: если я не появлюсь, врубайте полную скорость, отъезжайте подальше и связывайтесь с людьми – пусть приходят на помощь. Конечно, вас могут услышать шпионы, висящие на орбите… Ну да ладно, зачем волноваться раньше времени.
Барнер кивнул:
– Понял. Удачи, полковник.
– Благодарю вас.
Мередит ступил под арочный свод веранды и остановился – за ним двинулся Перес.
– Ну что там еще? – буркнул он.
– Я иду с вами, – невозмутимо сказал Перес. – Если вы считаете, что внутри может ждать опасность, вдвоем легче справиться. Вряд ли вы будете утверждать, что я здесь самый незаменимый.
Мередит фыркнул и нетерпеливо махнул рукой с зажатым в ней револьвером.
– Ладно, пусть будет по-вашему. Но ни до чего не дотрагивайтесь и слушайтесь беспрекословно. Договорились?
– Договорились.
С улицы казалось, что дверь заперта, но, подойдя поближе, они заметили, что левая створка чуть-чуть приоткрыта. Перед тем как распахнуть ее, Мередит просунул в щель голову, некоторое время осматривался, потом жестом приказал Пересу оставаться на месте, а сам зашел внутрь и свернул вправо. Через минуту в проеме появилась его рука – полковник приглашал Переса идти следом за ним. Запоздало подумав о том, что любопытство может стоить ему головы, Перес осторожно перешагнул через порог.