Кроме того, в детстве он слишком хорошо узнал, что алкоголь делает с людьми.
Доминик вышел на террасу и посмотрел на расстилающийся перед ним Центральный парк, зеленый оазис среди бетонной пустыни многоэтажек. Он поднял стакан к губам и после первого же глотка почувствовал, как тепло разливается по его телу.
Горько-сладкая правда заключалась в том, что, если бы состоянию дель Веккио ничего не угрожало, если бы он встретил Арианну при обычных обстоятельствах и они полюбили друг друга, старуха бы весь мир перевернула, чтобы этот брак не состоялся.
В его венах не текла голубая кровь, но зато был солидный счет в банке. Это многое значило для таких людей, как дель Веккио.
Доминик поднес стакан к губам и нахмурился, поняв, что тот пуст. Он вернулся в гостиную, налил себе второй, а вскоре опорожнил и третий.
К тому времени, как пошел спать, он мог думать только о том, как завтра, глядя в глаза Арианны, он скажет ей, что юристы уже подписали все необходимые бумаги, чтобы отменить их договор.
Ему определенно не нужна была «Шелковая бабочка». И уж конечно, ему не нужна была Арианна.
Он скажет ей об этом. И насладится выражением ее лица, когда она узнает, что маркиза хотела ему ее продать. А потом он скажет ей, что скорее женится на приблудной кошке, чем возьмет ее в жены.
Доминик зевнул, перевернулся и погрузился в сон.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Доминик проснулся от настойчивого звонка.
Он ощупью нашел будильник и заглушил его, но непонятный звук продолжал надрывать барабанные перепонки. Тогда он оторвался от подушки, поморщился от пронзительной боли в висках и взял телефонную трубку.
— Что надо? — рявкнул он.
— Добрый день.
Это была маркиза. Доминик бросил затуманенный взгляд на часы. Было без пяти минут пять утра.
— Маркиза. — Он прочистил горло. — Я боюсь показаться невежливым, но…
— Я разбудила вас, синьор?
Доминик закрыл глаза.
— На самом деле…
— Примите мои извинения. Я знаю, что сейчас слишком рано. Но я ждала всю ночь, чтобы позвонить, и вот не выдержала… О, Доминик. Я совершила ошибку. Я знаю, что не должна была этого делать, знаю, но…
— Маркиза, — произнес Доминик, дотрагиваясь до своей головы, которая нестерпимо болела после вчерашних возлияний. Надо же так перебрать виски. — Маркиза, не могли бы вы говорить помедленней?
— Доминик, обращайтесь ко мне по имени. Меня зовут Эмилия.
Черт. Ни с того ни с сего она хочет, чтобы он звал ее по имени. Боль в голове заявила о себе с новой силой. Чего хочет эта старуха на этот раз?
— Эмилия, — сказал он, тщательно подбирая слова, — возможно, вы забыли о разнице во времени между Нью…
— Послушайте, Доминик, я все испортила.
Маркиза продолжала что-то объяснять, не замедляя темпа.
Почти не слушая, Доминик прижал трубку к уху и прошел в ванную комнату. Он обшарил аптечку в поисках аспирина, нашел, высыпал на ладонь две таблетки и проглотил.
Ну почему он вчера столько выпил? Он не любитель спиртного, да и отмечать было нечего. Сегодня он пойдет на собрание, объявит о немедленной ликвидации компании и сразу же улетит домой. И не стоит думать о сумасшедшем плане маркизы поженить его и Арианну. У него не было ни времени, ни желания мстить за оскорбление. Как только маркиза замолкнет, он скажет, что его это не интересует. Он вернется в Рим и забудет о всей этой нелепице.
Но маркиза продолжала говорить, не останавливаясь. О чем это она, устало подумал Доминик.
— Эмилия, — сказал он, прерывая наконец нескончаемый поток слов, — не могли бы вы начать сначала? Что случилось?
Случилось то, сказала пожилая женщина, что она, одна она все разрушила.
— Все! — Ее голос задрожал. — Вы не представляете, как мне жаль.
Доминик включил свет на кухне. Одной рукой он достал банку кофе, насыпал побольше в кофеварку и залил воду.
— Вы не представляете, как я сожалею о своей ошибке.
Вообще-то он представлял. Он тоже сожалел о своих ошибках. Ему не следовало прилетать в Нью-Йорк, не следовало позволять маркизе даже подумать о том, что он согласен забрать себе компанию и жениться на Арианне.
— Доминик, вы меня слушаете?
— Да, Эмилия. О какой ошибке вы говорите?
— Вчера за ужином я рассказала Арианне о своих планах.
Доминик вздохнул и присел на кухонный стол. Неужели ему придется клещами вытягивать каждое слово?
— О каких планах?
— О матримониальных, конечно. Я сказала Арианне, что вы собираетесь сделать ей предложение.
— Вы сказали, что… — Доминик вскочил на ноги, оторвал трубку от уха и сердито уставился на нее, как будто бы это была сама маркиза. — Мы не строили никаких планов.