— Как ты хороша! — простонал Гао-цзун.
— Вы мне льстите, — ответила молодая женщина, стараясь не смотреть на жирное тело повелителя.
Фируз почувствовал приступ слабости. По телу его пробежала дрожь.
Сквозь туман он услышал слова императора:
— У-хоу снова отправилась в Лоян, так даже лучше. Теперь мы не рискуем беспокоить императрицу, не так ли, Гомул?
— Безусловно, господин мой. В эту ночь любви вас никто не потревожит, — ответил слуга, вновь помогая Нефритовой Луне ублажать властителя.
— Великолепно! Через несколько дней мне придется отправиться на гору Тайшень на Праздник Весны. Так далеко ехать… — проворчал император.
— Ваше величество, но разве не вы избрали это место?! — удивился Гомул.
— Вздор! Что до меня, я предпочел бы, как обычно, праздновать в Чанъане.
Фируз, в ярости наблюдавший за притворным наслаждением бывшей возлюбленной, не смог удержаться от тяжелого вздоха.
— Я слышал снаружи какой-то шум! Вероятно, кто-то все же проник в наш внутренний двор! — воскликнул Гао-цзун, и Гомул бережно опустил Нефритовую Луну рядом с императорским телом.
Фируз едва успел притаиться за колонной. Гомул вышел наружу — золотые браслеты мерцали в полумраке — огляделся, никого не увидел и скрылся за дверью. Согдианец перевел дыхание и осторожно убедился, что слуга вернулся к своему повелителю.
— Ваше величество, я никого не заметил…
— Вызови стражу, пусть они все тщательно проверят. Перепачканный плющ, этот шум… Сюда кто-то явно проник! — заявил Гао-цзун, поглаживая бедро Нефритовой Луны.
— Ваше величество, насытились ли вы? У меня сегодня так болит голова, — проворковала женщина. — Вы позволите мне удалиться в мою комнату?
— Ты говоришь, как императрица! Опять эта головная боль!
— Но это правда: голову, словно каменной шапкой накрыло!
— Гомул, отведи женщину в ее комнату! Я сейчас уже больше ничего не смогу… Она мне больше не нужна. — На прощание он похлопал Нефритовую Луну по спине и пониже.
Фируз не знал, что делать. Он осторожно отошел от окна и пересек дворик, пытаясь не издавать ни малейшего шума. Гравий предательски поскрипывал под ногами. В этот момент он услышал голоса и шаги стражников, которые шли по коридору дворца. Его охватил страх. Деваться было некуда. Он вернулся и нырнул в комнату — к его счастью, император уже удалился. Единственным местом для укрытия было узкое пространство под кроватью, на которой еще недавно Гао-цзун наслаждался своей наложницей. Фируз быстро метнулся туда и скользнул вниз.
Пока стражники осматривали парк и сам павильон, согдианец чувствовал, что его трясет от страха, и пытался удержать рукой челюсть, чтобы не клацали зубы. Время тянулось бесконечно медленно. Каждый раз, когда чьи-то ноги приближались к кровати, бывший посол ожидал, что стражник наклонится и заглянет вниз, а потом с радостным возгласом укажет на убежище, где затаился лазутчик. Однако постепенно голоса и шаги удалились, наступила тишина. Стражники ушли. Фируз подождал еще достаточно долго, чтобы убедиться — опасность миновала, затем выбрался во двор и торопливо помочился в углу.
Было совсем темно, и он понятия не имел, где находится Нефритовая Луна. Оставалось предполагать, что ее покои находятся где-то неподалеку от Комнаты любви.
А тем временем служанки делали утомленной и расстроенной женщине массаж с маслом яка, ароматизированным имбирем. Но удовольствие от расслабляющей процедуры оказалось испорчено объявлением о том, что специально явившийся префект Ли желает немедленно поговорить с наложницей императора.
— А если я откажусь? Я так устала! Никого не хочу видеть, — простонала Нефритовая Луна.
Она отлично помнила, что торговец шелком Ярко-Красный, в доме которого она прежде жила и откуда три года назад сбежала вместе с Лучом Света, лишился жизни из-за этого человека.
— На вашем месте я бы приняла его. Префект Ли — чиновник очень высокого ранга, могуществом он превосходит всех подданных императора, — тихонько заметила одна из прислуживающих женщин.
— В таком случае скажи ему, что я выйду, как только закончится массаж. Это недолго.
Префект Ли с самым суровым выражением лица прошел в комнату для приема гостей и уселся напротив молодой китаянки. Однако он терпеливо ждал, пока служанки расставят тарелочки с засахаренными апельсинами и пиалы с чаем.