Сандра Браун
Шелковая паутина
1
Воздушный змей резко нырнул вниз, заметался и пошел в глубокий штопор. Дети загалдели, завопили нестройным хором:
— Смотрите!
— Ах, Кэти, нет!
— Падает!
— Нет, не надо!
Глаза Кэти ни на секунду не отрывались от мечущегося змея. До боли закусив нижнюю губу, она удерживала натянутую веревку. Кэти подняла веревку высоко над головой и сделала несколько резких шагов назад, ступая чуть ли не по ногам возбужденных детей.
— Приспускай, детка, приспускай, только потихоньку.
Глубокий мужской голос, прозвучавший откуда-то сзади, испугал ее. Кэти, дернувшись, чуть не сбила с ног незнакомого мужчину, непонятным образом возникшего у нее за спиной.
Растерявшись, Кэти опустила руки, и змей окончательно и бесповоротно стал падать.
Он обрушился прямо на дуб, ветка безжалостно проткнула его насквозь, а хвост запутался в густой листве. Дети стали карабкаться на дерево, каждый предлагал наилучшие варианты и решения, а остальные встречали их дружным фырканьем и насмешками.
Мужчина наблюдал какое-то время за происходящим, потом повернулся к Кэтлин и уставился на нее своими голубыми глазами.
— Прошу прощения, — виновато проговорил он, прижав руку к сердцу. Однако блеск этих голубых глаз заставил Кэти усомниться в искренности его раскаяния. — Я всего лишь хотел помочь.
— Я бы и сама справилась.
— Охотно верю, но дело в том, что я принял вас за одну из беспомощных девчушек и решил, что вы нуждаетесь в моей помощи.
— Вы подумали, что я — ребенок?!
Конский хвост на затылке, никакого макияжа на овальном личике, синие шорты и белая футболка с эмблемой летнего лагеря «Горный». Что ж, он действительно мог ошибиться, признала Кэти.
— Я — Кэтлин Хэйли, одна из директоров лагеря.
Он окинул ее взглядом, недвусмысленно говорившим, что одета она не так, как положено директору.
— По совместительству я еще работаю вожатой, — добавила Кэти, протягивая правую руку.
Высокий блондин с пышными усами пожал ей руку.
— Меня зовут Эрик Гуджонсен. Произносится как Гуд-джонсен — хороший Джонсен.
— Ваше имя должно быть мне знакомо, мистер Гуджонсен?
— Я — оператор, буду снимать документальный фильм для Ю-би-эс. Разве Гаррисоны не говорили вам о моем приезде?
Если и говорили, то это совершенно вылетело у нее из головы.
— Они не сказали, что вы приедете именно сегодня.
Телепрограмма «Люди» должна была сделать передачу про «Горный» — лагерь для детей-сирот. Пытаясь привлечь к лагерю внимание общественности, а следовательно, и столь необходимые пожертвования, Кэтлин обратилась со своей идеей к продюсеру телекомпании. Оживленная переписка и долгие телефонные разговоры с Нью-Йорком в конце концов дали результат. Продюсер пообещал, что в течение лета пришлет оператора снять жизнь детей в лагере.
Кэтлин как-то не задумывалась, как будет выглядеть оператор. Разве они все не похожи один на другого? Потрепанные брюки да экспонометр на шее, выполняющий роль удостоверения личности. В любом случае, ее представлениям о людях этой профессии Эрик Гуджонсен никак не соответствовал.
Внешность его была столь же нордической, сколь и его имя. В его жилах, безусловно, текла кровь древних викингов. От своих воинственных предков он унаследовал мускулистое тело, излучавшее энергию и мужественность. Даже обманчиво расслабленная поза не могла скрыть его огромной силы.
Волосы Эрика Гуджонсена светились на солнце, словно золотой шлем. Они были густыми, блестящими и, небрежно разметавшись, обрамляли его аристократическую голову. Темные усы прибавляли чувственности крупному рту. Крепкие белоснежные зубы эффектно контрастировали с загорелым обветренным лицом.
Джинсы, туго обтягивавшие стройные бедра Эрика, сидели на нем как влитые. Так же плотно облегала тело прекрасно сшитая рубашка. Закатанные рукава открывали жилистые руки. Синяя ткань едва не лопалась на широкой груди, покрытой рыжеватыми волосками. Их трудно было не заметить, так как верхние пуговицы Эрик расстегнул. Его пальцы были сильными и в то же время тонкими, что совершенно необходимо при работе с чувствительной видеоаппаратурой.
Кэтлин почувствовала, что по какой-то необъяснимой причине в груди у нее все сжалось, когда она оглядела мускулистую шею Эрика, гордый, немного упрямый подбородок, чувственный рот и голубые глаза.
И когда ее зеленые глаза встретились с его взглядом, Кэтлин ощутила странное волнение — одновременно радостное и тревожное.
— Вы скорее похожи на репортера из программы новостей.
Он равнодушно пожал плечами.
— Я отправляюсь туда, куда меня посылают.
— Что ж, надеюсь, вы понимаете, что здесь вряд ли можно найти что-нибудь интересное. В противном случае вас ждет разочарование. У нас тут спокойно и безмятежно.
— Я ничего злокозненного не замышляю. К чему этот допрос с пристрастием? Вы не доверяете незнакомцам? — Он наклонился, пряча в усах улыбку, и прошептал: — Или вообще всем мужчинам?
Ледяным тоном она произнесла:
— Поднимитесь на пригорок и сверните направо. Потом въедете в главные ворота. Сразу за воротами, справа, будет здание — это офис. Там вы найдете Эдну или Би Джея.
— Благодарю вас.
Продолжая ухмыляться, он медленно зашагал по направлению к припаркованному «блэйзеру».
Весь оставшийся день Кэтлин не могла понять, почему она так раздражена. Однако с детьми она занималась с обычной своей энергичностью. Из всех вожатых дети больше всех любили Кэти — так они ее называли. Их обожание рождало в ней радостное чувство.
Сегодня, неизвестно почему, после встречи с Эриком Гуджонсеном, по мере того как солнце приближалось к горизонту, она становилась все вспыльчивее и раздражительнее и с нетерпением ждала пяти часов, когда обитатели лагеря обычно расходились отдохнуть перед ужином в огромной шумной столовой.
А сейчас, пока дети кувыркались в огороженной веревкой купальне, Кэти сидела на берегу и нежилась на солнышке. Она не отрывала глаз от своих подопечных, но все же могла позволить себе наслаждаться спокойствием, пока ребята плескались в воде.
Кэтлин глубоко вздохнула и зажмурилась — блики солнечного света на воде слепили глаза. Она любила это место. Каждое лето она приезжала сюда помочь своим друзьям Гаррисонам и поработать вожатой. Эта работа была для нее настоящим отдыхом.
На шестьдесят дней Кэтлин Хэйли, дилер по закупке модной одежды в «Мэйсонс» — большом универмаге в Атланте, как бы меняла кожу. Она вырывалась из безумной гонки, в которой участвовала десять месяцев в году, и возрождалась к жизни — дышала целебным горным воздухом, с аппетитом ела, занималась спортом — словом, вела здоровый образ жизни. Несмотря на строгий распорядок, работа в лагере была для нее отдыхом, отдыхом для тела и для души.
Многие деловые женщины, стремящиеся сделать карьеру, и не подумали бы тратить свое драгоценное время на то, чтобы работать вожатой в детском лагере, но Кэтлин подобное занятие было в радость. Она не понаслышке знала о детях, жаждущих ласки и внимания. Если бы она могла дать им хотя бы частичку той любви, которую сама получила здесь много лет назад, ее время и усилия окупились бы с лихвой.
— Эй, Кэти, а Робби заплыл за веревку! Она открыла глаза и посмотрела на ябеду, который, совершенно уверенный в своей правоте, указывал пальцем на мальчика, нарушившего строжайшее правило.
— Робби! — позвала Кэти. Когда голова провинившегося вынырнула на поверхность, Кэти очень строго взглянула на него. Этого оказалось достаточно, чтобы он немедленно вернулся за ограждение и вытянулся по стойке «смирно» — вода теперь доходила ему до плеч. Изобразив на лице осуждение, она предупредила: — Еще раз окажешься за веревкой, и в воду ты больше не войдешь. Понятно?
— Да, Кэти, — пробурчал нарушитель и опустил голову.
Она про себя улыбнулась, зная, что ее недовольство было вполне достаточным наказанием даже для самых неуправляемых детей.